Джамалов кашлянул и перевел взгляд на председателя. И Муталу подумалось: прокурору самому представляется нелегким этот разговор.
— Значит, вы находились в горах? — заговорил, наконец, Джамалов.
— Да. Ездил к Кок-Булаку.
По правде говоря, начало разговора ободрило Мутала: он ожидал другого. Исчезла тяжесть на сердце, хотелось скорее рассказать все этому мягкому, даже чуть застенчивому человеку. Джамалов еще помолчал, погладил бритую голову. Потом заговорил, с грустью покачивая головой, глядя в сторону:
— Вы ведь уже были в больнице и знаете последствия. Случай исключительно тяжелый… — Мутал в знак согласия наклонил голову. — Как нехорошо получилось, что вы доверили машину этому пареньку!
«Нехорошо получилось, — повторил в уме Мутал. — Безответственный поступок, преступление!»
— Трое раненых, одна при смерти, — тем же тоном продолжал прокурор. — Дорогой товарищ Каримов, ведь это ужас!.. Подумать только!.. Давно такого не случалось у нас в районе. Вы… вы представляете всю тяжесть вашей ответственности?
Голос прокурора дрогнул, и дрогнуло сердце у Мутала.
— Я, — поперхнувшись, глухо заговорил он, — сознаю тяжесть всего случившегося и — поверьте — вину свою умалять не собираюсь.
Джамалов сочувственно покачал головой, потом достал из ящика стола какой-то бланк розового цвета, написал что-то сверху. Поднял карие усталые глаза на Мутала.
— Вы удостоверились, что шофер Султан Джалилов был пьян, когда явился по вашему вызову?
— Да, это было очевидно.
— Почему же в таком случае вы не вызвали заведующего гаражом, не сняли Джалилова, с дежурной машины?
— Так ведь его братишка, Набиджан… — Мутал увлекся, не замечая, что прокурор не сводит с него пристального, изучающего взгляда. — Он часто водил эту машину, и я был уверен…
— Вы хотите представить дело так, — неожиданно резко перебил Джамалов, — будто не знали, что Набиджан Джалилов не имеет водительских прав?
— Я не сомневался, что права у него есть.
— Сомневались или нет — установит следствие. — Джамалов взмахом руки рассек воздух. Помолчав, он вдруг криво усмехнулся: — Надеюсь, вы не станете отрицать, что затеяли драку с пьяным шофером? Рубаху на нем порвали, самого оскорбили. Признаться, я изумлен. Не предполагал, что вы такой… извините, легковесный!
Мутала бросило в жар, точно ему дали пощечину, неожиданно, из-за угла.
— Я уверен, — сказал он, стиснув кулаки, — следствие выяснит, кто кого оскорбил.
— Да, конечно. Вы, однако, не станете отрицать, что рубаха Джалилова была порвана?
— Нет.
— Хорошо. — Джамалов поднялся с места, одернул белый китель, прошелся по кабинету, скрипя начищенными сапогами. Потом остановился у стола. — Допрашивать вас я не собираюсь, назначено следствие. Однако порядок требует… Не потому, что я не доверяю вам… Распишитесь, пожалуйста, вот тут. Подписка о невыезде из района.
— Пожалуйста. Все?
— Да. Всего хорошего! — Джамалов слегка поклонился.
Выйдя на улицу, Мутал рывком расстегнул ворот — не хватало воздуху. Он не заметил, как от машины отделилась тень, скользнула к нему. Знакомые женские руки обвили шею. Жена, Гульчехра.
— Зачем ты здесь? — спросил он.
Женщина еще теснее прижалась к нему, на глазах ее выступили слезы.
— Отпустили? — выдохнула она почти без звука.
— А почему ты… С чего ты взяла, что меня арестуют?
— Боже мой, да весь кишлак говорит!..
На какую-то секунду— только на секунду! — он почувствовал дрожь в коленях. Но тут же выпрямился. Какой вздор! В сравнении с этим несчастьем…
— Ты не побывала ни у кого?
— У кого же?
— Ну, хотя бы у матери Шарофат?
— Нет.
— Почему?
— Но ведь ты, — начала Гульчехра, — ведь тебя же…