— Я еще не все сказал! — Рахимджанов предостерегающе поднял руку. — Сейчас я рассматриваю дело не с юридической стороны, а с морально-политической. Вы сознаете вашу ответственность как руководитель и коммунист?
— Да, сознаю.
— А я вот этого не вижу! Если бы сознавали, не так бы разговаривали.
— Как еще прикажете разговаривать?
— Послушайте, председатель, — с легким раздражением перебил Мутала Джамалов. — Вы бы повежливее… Все-таки перед вами уполномоченный обкома.
— Дело не в этом. — Рахимджанов поморщился. — Дело в том, что человек не желает понять свои заблуждения!
— Что же я должен делать, по-вашему? — Почувствовав удушье, Мутал расстегнул пуговицы на вороте.
— Что делать, узнаете завтра на бюро райкома! — отрезал Рахимджанов. — Когда положите на стол партбилет… Ну, — он посмотрел на Джамалова, — у меня пока все.
— А у меня к товарищу председателю еще один вопрос. — Джамалов улыбнулся. — Правда, из другой области, но весьма существенный. — Он секунду помолчал и вдруг четко и резко спросил: — Как вы достали трубы? Они, насколько мне известно, строго дефицитны.
Мутал вздрогнул и почувствовал, как сердце падает куда-то в пустоту.
— Так вот… и достали, — проговорил он и поморщился: очень уж по-детски прозвучали его слова.
Джамалов криво усмехнулся:
— Значит, здорово сработали помидорчики с огурчиками?
«Все уже знает! Кто-то успел…»
Овладев собой, Мутал выпрямился, сказал с вызовом:
— Мы вынуждены были пойти на это.
— То есть пойти на обман государства, вы хотите сказать?
— Мы были вынуждены! — упрямо повторил Му-тал. — Вы ведь уже побывали в Чукур-Сае и видели…
Джамалов, прищурив серые умные глаза, в упор поглядел на Мутала.
— То, что мы видели в Чукур-Сае, не дает вам права обманывать государство.
— Значит, по-вашему, государство выиграет, если погибнут посевы на тысяче гектаров?
— Нужно было думать, прежде чем так размахиваться. Славы захотели! И вообще… пора положить конец вашим затеям. Из-за них в прошлом году погибли сотни тутовых деревьев. Теперь — катастрофа и обман государства. Точка, хватит! — Джамалов по-солдатски ловко обернулся к Рахимджанову, даже щелкнул каблуками. — Теперь у меня тоже все, товарищ уполномоченный обкома!
…Кажется, впервые в жизни Мутал чувствовал себя таким разбитым. Даже в Чукур-Сай не тянуло. Он не заметил, как добрел до дому. Не раздеваясь, лег ничком на кровать. Обычно дети — два мальчугана, совсем маленькие, — с шумной радостью встречали отца у калитки. Сегодня, видно, Гульчехра отвела их к родным.
С полчаса он лежал без движения. Слышал, как вошла жена, разулась, на цыпочках ступала по ковру. Наконец тихо спросила:
— Будешь ужинать?
Не дождавшись ответа, она подошла и села в изголовье:
— Мутал-ака, ну что с тобой? Ты никогда не падал духом. А сейчас…
Он приподнялся, обнял ее за плечи, молча поцеловал в грустные, влажные от слез глаза.
…Они поженились еще в студенческие годы — Гульчехра заканчивала техникум, — когда будущее рисуется одними радужными красками. Нельзя сказать, чтобы кто-нибудь из двоих обманулся в своих ожиданиях и надеждах. Но когда появился первый ребенок, затем второй, юношески пылкие чувства постепенно охладели, возникли ровные и сдержанные семейные отношения, не без мелких неурядиц и обид. Их сделалось еще больше, когда Мутала выдвинули на пост председателя. Он поневоле стал уделять меньше внимания семье, и это пробуждало в душе Гульчехры и раздражение и даже порою ревность. Но вот теперь беда, обрушившаяся на Мутала, будто высокая волна весеннего паводка, вышвырнула, унесла куда-то весь накопившийся сор мелочей.
Мутал отчетливо видел, что жена страдает, пожалуй, еще сильней, чем он, и старался не показать ей своей слабости. Но тут, когда она подошла к нему, захотелось высказать ей все, излить горечь, переполнившую душу. Однако, увидев слезы на глазах Гульчехры, подумал: «Зачем? Чтобы ей стало еще больнее?»
— Я сегодня была в доме Шарофат, — осторожно начала жена, пытливо глядя на Мутала. — Знаешь, их самих удивляет поведение Валиджана…
Ей хотелось подбодрить мужа. Но странное дело: как и тогда, в день аварии, у дверей прокуратуры, слова жены только обострили тревогу в душе Мутала. Он вскочил с кровати. Шарофат! Может, она уже… Даже в мыслях страшно было договорить. Он схватил трубку телефона, долго ждал, пока соединят с районом. Наконец в трубке послышался тоненький далекий голосок: