— У вас аптека есть?
— Есть.
— Узнайте, нет ли нового лекарства. Возьмите карандаш, запишите его название.
Голубев продиктовал название лекарства по буквам.
— Записали?
— Записал.
— Если получите, мигом в больницу. А если будет какая-нибудь задержка, звоните.
— Есть.
В больнице строгие правила: навещать больных можно только в определенные дни и часы. К тяжелобольным, таким, как Кныш, вообще не пускают.
Нет, эти больничные правила никто из юных железнодорожников не нарушал. Разве это нарушение, если Толя повертелся в раздевалке чуть больше положенного и нянюшка, которая заведовала вешалкой, ворчливо сказала:
— Больно долго одеваешься, мальчик. И зачем раздевался? Сказала тебе, не пустят. Неприемный день. А сюда и заходить нечего было. Подала бы тебе пальтишко через барьер…
В результате медицинская сестра, которая дежурила возле Поликарпа Филипповича, сменившись с дежурства, нашла в кармане своего пальто шоколад. Плитка была завернута в листок из тетради, на котором было только три слова:
«Шоколад восстанавливает силы…»
И никто не заметил, как Женя, прячась за афишной тумбой, скрываясь время от времени в подворотнях, выслеживал краснощекую черноглазую врачиху Инну Сергеевну Крюк. Ольга Михайловна узнала, что доктор Крюк — лучший специалист по сердечным болезням в больнице, что весь день и всю ночь провела Инна Сергеевна у постели Поликарпа Филипповича.
В пять часов вечера Долинюк принес в больницу новое лекарство. Его тут же ввели больному. Но положение его оставалось пока что очень тяжелым. Поэтому Инна Сергеевна осталась у больного еще на два часа после дежурства. А потом ушла. От няни на вешалке удалось узнать, что дома у Инны Сергеевны дочь шести лет Леночка. Одна. Поэтому доктор Крюк всегда торопится домой.
Все это выяснил Витя. А Митя спросил няню:
— Наверно, доктор живет далеко?
Митя добавил:
— Интересно бы узнать — где?
А няня сказала:
— Домашние адреса врачей мы не даем.
— Так мы же спрашиваем так просто, — сказали в один голос Митя и Витя.
— И так просто не даем. — Няня раскрыла выходную дверь на улицу. — И на вешалке без дела болтаться нечего. Думаете, высокие, так вам все можно?
Няня любила поговорить. Но вот на главное-то разговорить ее так и не удалось.
Через полчаса, проследив докторшу, Женя звонил из телефона-автомата Виктору Петровичу:
— Адрес доктора: Продольная, шесть, квартира три. Дочку Леночку уложили спать. Свет в окне погас. Высылайте Ольгу Михайловну…
Эту ночь Ольга Михайловна провела в комнате доктора Крюк, а Инна Сергеевна вернулась в больницу на том же такси, которое привезло Ольгу Михайловну на Продольную улицу.
К утру больному Кнышу стало лучше.
Инна Сергеевна спустилась вниз, в приемную, где ее ждал Женя Степуков. Он приехал в город первым поездом. Было морозно. Зима, как говорится, не сдавала своих позиций.
В вагоне электрички Женя был один. По дороге в больницу он тоже почти никого не встретил. Милиционеры и дворники грелись у костров. Было темно и туманно.
Когда Инна Сергеевна увидела Женю, у него было такое красное лицо, точно он только что выскочил из бани:
— Замерз? — спросила докторша.
— Нет. Как больному Кнышу? Лучше? — спросил докторшу Женя.
— Лучше, но пока положение его еще серьезное. Пошли чай пить. Это ты вчера вечером выследил меня?
— Я.
— Ну, пошли.
— Спасибо… Не беспокойтесь…
— Не церемонься. За чаем расскажу все подробно. Чудесный старик ваш Поликарп Филиппович!
— Мы тоже так считаем.
Женя шел по больничному коридору с Инной Сергеевной, и впервые за эти страшные сутки ему стало легко и спокойно. Точно сняли с него тяжелый груз. Он ведь совсем не знал Инну Сергеевну, а поди ж ты, сразу проникся к ней доверием… «Как хорошо, что она провела здесь всю ночь! — думал Женя. — Такая не допустит, чтобы Поликарп Филиппович умер. Она его не отдаст. Надо будет ее дочку взять к нам на дорогу, прокатить и к нам домой тоже, пусть поиграет с Минькой».
Они сидели друг против друга, Женя и докторша, пили чай и говорили. Женя — о том, какой был до болезни Поликарп Филиппович, а Инна Сергеевна — о том, какой он выдержанный больной, спокойный, помогающий врачам лечить его.
21
Прошло уже больше трех месяцев, а Поликарп Филиппович все еще был в больнице. И много еще было тревог и опасностей в эти три месяца. Так корабль, прошедший сквозь шторм, оставшийся на плаву, идет к берегу неизведанной дорогой из незнакомых мест, куда его отбросила буря. И всюду его поджидают подводные скалы, рифы и другие опасности. Он плывет осторожно, почти вслепую, не зная, достигнет ли берега.