— Балашник? Балашник? Ты меня слышишь?.. Завтра с утра переходим на Твердовский обрыв. Если не сделаешь приспособления для работы на уклоне, зарежешь без ножа! Говорю: зарежешь… Понял?.. Резать! Ножом! А это без ножа зарезать? Понял?.. Делай точно по чертежу. Чертил мой помощник. Изобретатель. Спе-ци-а-лист… Понял?.. Перехожу на прием.
Коля положил гаечный ключ, которым привертывал шурупы, и приложил ладонь к уху, чтобы лучше слышать. Балашник что-то говорил, Кустов слушал, но до Перепелкина ни одного слова не долетало.
…В тот день начала портиться погода. Ведь был же прогноз на дождь! Однообразные серые облака затянули все небо до самого горизонта.
Кустов торопился. Свой быстрый темп он передал всей команде агрегата. Штурвальный, хотя уже руки болели до самых плеч, не выпускал ни на миг колеса. Тракторист Паньков ходко вел машину. Коля стоял у бункера и следил, как подается зерно, как мчится золотой поток по парусиновому рукаву в автомашину. Грузовики подходили вовремя: наполнится бункер, а машина тут как тут. Запоздай — и зерно польется через край… Но Коля не зевал, кричал: «Сто-ой!»
И все же пришлось прекратить работу на полчаса раньше.
Бункер был полон зерном до краев, а очередной машины не видно. Остановился трактор.
Между тем надвигались сумерки. В тот день из-за сплошных обложных туч стемнело часа на два раньше обычного.
Кустов дернул рукоятку свистка. Кустов гудел, а машины все не было.
— Кончился наш день! — сказал Кузьма Ильич и безнадежно махнул рукой.
За ужином в «таборе», как называли комбайнеры стан бригады, Кустов ворчал:
— Режет меня этот Балашник. Без ножа режет. Придется опять работать на уклоне без приспособления. А ведь оно уже придумано и чертежи готовы!
Он положил ложку на клеенку, поднялся и крупными шагами стал ходить вокруг стола. Потом подошел к Перепелкину и положил свои большие руки ему на плечи.
— Нашел! — сказал Кустов. — Есть выход!
11. БЕЗВОЗВРАТНАЯ ПОТЕРЯ
В том, что придумал Кузьма Ильич, не было ничего необычного. Он решил отправиться на мотоцикле в мастерские, поторопить Балашника с изготовлением приспособления. «Утром, — рассчитал Кустов, — вернусь в стан часов в десять-одиннадцать. А Коля, как рассветет, разберет решета, подготовит их к установке своего приспособления. И пусть без меня начинают работать. Штурвальный будет за комбайнера. (Кустов уже доверял ему эту работу.) А у штурвала постоит Перепелкин. Скосят небольшой участок ровного поля, а к тому времени, когда подойдут к обрыву, я привезу приспособления».
Что ж, план был разумным, если бы не было в нем одного «но». Ведь приспособление-то для работы на уклоне Коля не придумал, а, попросту говоря, «слизал» из книжки грузинских механизаторов. А ведь каждому школьнику известно, что списанное впрок не идет. Спросят тебя на тему, которую ты блестяще выполнил письменно, а ты ни бе, ни ме. Ты не выполнил письменную работу, а скатал ее у товарища. И грош цена твоим знаниям. Ты обманул учителя, но прежде всего обманул самого себя: лишил себя знаний.
То же случилось и с Перепелкиным. Нужно было ему сказать Кустову: «Обманул я вас, Кузьма Ильич. Не мое это приспособление, не мой чертеж. Не поручайте мне готовить решета. Разобрать-то я их разберу, а вот собрать вряд ли сумею…»
Нет! Не сказал этого Коля. Он уже видел себя за штурвалом комбайна. Трактор полным ходом идет по скошенной дорожке. Хлеба кланяются Коле, ложатся под ножи, сыплется зерно, мчатся автомашины. А там, на току, спрашивают: «Кто это так работает? Почему хлеб поступает так быстро и зернышко к зернышку, как на подбор? Что там, на поле, произошло?» А шоферы отвечают: «Ведет агрегат новый комбайнер Перепелкин Николай. Работает на низком срезе, начисто снимает хлеба — артист своего дела. Талант! Мастер!» И дальше летит слава о Коле. В Краснодаре на главной площади на Доске почета рядом с портретом Кузьмы Ильича Кустова вешают портрет Николая Перепелкина.
Мечты! Мечты!
Одумайся, Николай Перепелкин, пока не поздно.
Поздно! Тарахтит вдали мотоцикл: Кустов уехал. Пора спать. Времени до зари немного.
…Хмурое утро, ветреное. Коля поднялся первым, разбудил штурвального и еще в сумерках принялся за работу. Он расстелил на земле большое полотнище брезента, разобрал крепления решет. И в это время по полю пронесся такой ветер, что чуть было не сорвал с земли подстилку со всеми гайками и болтами, которые разложил Коля.