Полил проливной дождь. Начальник заставы несколько минут задумчиво смотрел на оконное стекло, омываемое дождевыми струями, затем начал собирать вещи. Земан вопросительно взглянул на Громадку. Заместитель пожал плечами, но через минуту прямо спросил Кота:
— Куда идешь, Вашка?
Кот, пробурчав что-то невнятное, снова подошел к собаке, наклонился над ней. Потом ответил:
— К трясине.
— Я пойду с тобой, — отозвался Земан.
— Нет, я хочу пойти один.
— Тебе запрещено ходить одному, — запротестовал Громадка.
Кот скорчил недовольную гримасу.
— Иду просто так, прогуляться, Лойза.
— Ты с ума сошел!
Засунув в карман электрический фонарик, Кот поправил ремень и вышел на улицу.
Его обступила кромешная тьма. Коту было как-то не по себе, чего-то недоставало. Да, нет собаки, подстрелил ее, мерзавец. Кот не пошел по дороге. Сразу же за зданием заставы повернул к лугу и по нему обошел деревню. Никто не должен заметить его у мельницы. Эта полуразвалившаяся постройка притягивала его как магнит. Идти одному гораздо лучше. Кот умел проскальзывать незамеченным. К тому же его люди были уже на пределе, они выдыхались. Кот знал о своих людях все: их вкусы и привычки, их любовные дела и заботы, их девушек внизу, в предгорье, и в избушках лесничих. Боевая готовность не давала парням возможности навещать своих подруг, а мужьям — жен.
Недалеко от Хамр через ручей был перекинут мостик. Кот перешел по нему на другой берег. Вот здесь он задержал уже не одного перебежчика. По обыкновению, Кот остановился и прислушался. Четырнадцать переходов! Это наверху знают о четырнадцати, а сколько их было на самом деле, не замеченных? В шуме журчащей воды и в темноте Кот шел невидимый и неслышимый. Если тот, кого пристрелил Земан, был на самом деле Килианом, то напрашивается предположение, что переходы на участке Кота, возможно, прекратятся. Разумеется, никто не может утверждать, что те, известные, переходы были делом именно Килиана. И кто знает, действительно ли это сам Килиан… «Завтра пошлю Земана к Берану, тот Килиана знает лучше, чем Палечек».
Мельница находилась перед ним. Он чувствовал это, хотя в темноте не видел ее. Возможно, убитый намеревался подготовить очередной переход границы и привел в движение мельничное колесо, чтобы шум его служил своего рода звуковым компасом. В таком случае, в трясине обязательно где-то есть проход! Могут ли те, кого должен был провести Килиан, теперь сами, уже без его участия, пробраться этим путем? Кот предполагал, что, по всей вероятности, не смогут, если Килиан был их проводником. Наверняка у них сейчас поднялся переполох.
Кот пробрался внутрь постройки. Здесь было хорошо. Он притаился в сухом углу и ждал, временами забываясь в полусне. «А вдруг кто-нибудь отважится перейти границу в эту мерзкую погоду?» — убеждал он сам себя. Дождь барабанил по дырявой крыше и тоненькими струйками стекал на глиняный пол. Вслушиваясь в шепот дождя, Кот ждал. Он не испытывал страха, потому что в военные годы, во время Словацкого национального восстания и партизанской борьбы отучился бояться опасности… Как нужна сейчас собака! Плохо в такое время быть одному, неприятно чувство одиночества, хотя он и к этому привык уже давно. Нет, с ним были его ребята, застава и служба. Он не был один.
Проходили часы, приближалось утро. Кот ждал до тех пор, пока не убедился, что сегодня уже никто не рискнет пересечь границу, ибо рассвет настигнет его раньше, чем он сделает это. Кот выпрямился, с удовольствием потянулся, все еще окоченевший, и медленно направился к дороге. Когда Кот достиг ее, уже светало. Он шел по краю дороги, где пробивалась весенняя молодая трава, чувствуя себя невыспавшимся и продрогшим. Попытался закурить и в этот момент заметил, что по дороге идет еще кто-то. Неизвестный шел быстрой походкой, не таясь, от Лад к Хамрам. Кот остановился у придорожного кустарника, который скрывал его высокую фигуру, ожидая, когда пешеход поравняется с ним. Это был Георгий с Горного водохранилища, тридцатилетний болгарин, работавший на лесных разработках.