Скоро полдень. С ним никто не говорит. На него не обращают внимания. Он — ничто.
А снаружи, за окном, продолжается жизнь. Это пугает ювелира. Он снова начинает просить, клянчить и проклинать. Но, как только выговорится, ему становится еще хуже, чем прежде.
— У меня ребенок, поймите, — произносит он шепотом. — Вы видели ее?
— Об этом нужно было думать раньше!
И снова тишина. Ювелир измучен до предела. Временами он тяжело дышит, пот льется с него градом. Ему кажется, что он находится здесь уже целую вечность. Надвигаются сумерки… Но вот пограничник встает из-за стола. Он показался ювелиру огромным. Наступление началось. Мужчина нерешительно поднимается со стула.
— Сидеть.
Послушно, как маленький ребенок, ювелир опускается на стул. У пограничника узкое лицо, волосы с проседью, он угловат и тяжеловесен. Нет, это не человек, это изваяние. Как удивительно разговаривает он: почти не разжимая губ.
— Признаетесь в попытке перейти государственную границу?
— Да…
Вскоре ювелира увели, а Кот еще долго сидел один. Мысли его неизменно возвращались к болоту, куда направляется первый дозор. «Люди не уверены, что я прав. Но ведь и у меня самого нет полной уверенности…» Зазвонил телефон. Убийц Кашпарека схватили в зале ожидания на станции Собеслав. Преступники не решились на переход границы после совершенного ими преступления. Они считали, что легче скрыться в глубине страны. Их следы обнаружил наряд со служебной овчаркой на вокзале в Будейовицах. Но Кашпареку жизнь уже не вернуть…
Субботний вечер. Под окнами слышны шаги людей, торопящихся в клуб, на вечеринку, а Земан с Цыганеком собираются в дозор к болоту. У Земана до сих пор пылает лицо, искусанное комарами и мошкарой, тучи которой носятся вокруг болота. Он хмурится. Обычно говорливый Цыганек тоже молчит. Земан поглядывает на здание магазина: в комнате Марии свет, значит, она дома. Возможно, она ожидает, что Земан постучит снизу и пригласит ее на танцы?.. Цыганек начинает потихоньку посвистывать с досады. Кот зашел в свою комнату и принес оттуда катушку крепкого шпагата. Из клуба донеслись первые звуки музыки. Цыганек перестал свистеть и, чем-то опечаленный, только качал головой. Кот надел плащ и сказал:
— Пойду с вами. Натянем там бечеву.
— Ну и провисит она там до весны, — не удержался Цыганек.
Начальник заставы молча застегнул пояс и только тогда, прищурив глаза, холодно ответил:
— Я делаю это не ради потехи и это дежурство выдумал не для того, чтобы вас терзать. Не поступил бы так, если бы… если бы был абсолютно уверен…
— Килиан мертв, — пробурчал Цыганек.
— Наряд назначаю я. Есть еще вопросы?
— Нет.
Цыганек, черноволосый кузнец из Моравского Словацка, был одним из лучших бойцов на заставе Кота. Счастье всегда улыбалось ему: на его счету было сорок семь задержанных нарушителей, как ни у кого из хамрских пограничников. Кто бы ни проходил по его участку «капр», волей-неволей должен был повстречаться с Цыганеком. Однажды во время его дежурства на него нарвались пятеро перебежчиков. Заблудившись, они зашли прямо во двор заставы и постучали в кухонное окно. Как и Беран, Цыганек знал почти всех местных жителей. Он был завсегдатаем вечеринок в районе, не считал за труд пройти пешком и двадцать пять километров, чтобы только попасть на гулянье. Женщины не отказывались, когда этот красивый пограничник приглашал их танцевать. От жены и двоих детей, которые жили в Словакии, он получал самые теплые письма.
В Хамрах танцевальные вечера были редкостью, потому-то Цыганек был таким хмурым. Ему нужен был сегодня свободный вечер. Цыганек любил Кота и верил ему. Но свое дежурство на болоте считал делом бесполезным: после смерти Килиана через топь никто не мог перебраться. В клубе играла музыка. Лишь Витек и Буришка были на этот раз в капелле. Труба Цыганека сиротливо лежала на его тумбочке…