Она удивленно-радостно взглянула на него.
Возможно, он должен был еще подождать. Слишком мало они были знакомы. Однако он сказал:
— Я хотел бы на тебе жениться.
Она ответила не сразу:
— Это было бы прекрасно…
— Не веришь?
— Я не принесла бы тебе счастья.
— Почему?
— Тебе пришлось бы бросить службу. Я ведь жена эмигранта.
— Это еще не известно.
— Ну, а если так?
Он пожал плечами. Да, этого он больше всего боялся.
— Так я пойду… Работы много.
— Никогда бы ты этого мне не простил. — Она думала о себе.
— Я тебя очень люблю.
— Боже мой, почему кто-то должен страдать! — вздохнула она.
— Не волнуйся! — Он снова погладил ее. — У нас все еще впереди.
— Меня ничто не пугает. И если мне в чем-нибудь повезет, я буду благодарна судьбе.
Он улыбнулся, тайком взглянул на часы. Вспомнил, что после скромного обеда, который готовил их войсковой повар, крохотный Ярда Цетл, они услышали от Бурды новость, которая у всех вызвала раздражение, поскольку означала дальнейшее напряжение сил: бежал из заключения агент Зима. Кто-то из охраны помог ему. Можно было ожидать, что беглец пойдет по тем местам, которые хоть немного знает, — через участок Кота возле истока Хамрского ручья. Сколько дней они там пролежат, прежде чем появится Зима?..
Взволнованный пограничник протянул руку к прибору, чтобы закурить. Вытащил зажигалку — из нее выскочил маленький веселый огонек. Женщина встала:
— Иди поешь.
Он улыбнулся ей и вошел в кухню. Глядел на ее руки, готовящие еду.
— В субботу будет вечер отдыха, — сказал он. — Пойдем на него? Вместе.
Ее руки застыли.
— Хорошо, — вздохнула она.
— Ты не рада?
— Там будет вся деревня.
— Когда-нибудь должны же мы показаться вместе.
Кивнула головой.
— Они ведь обо всем знают. Здесь все друг с другом знакомы.
— Именно поэтому. Зачем же тянуть?
Она вспыхнула, подошла к окну и закрыла форточку. Она видела из окна горы; по их вершине проходила граница. За черным силуэтом горы Часовой, где мгновение назад скрылось солнце, еще пылала часть небосвода. Где-то там, за горой Часовой, остался Павел… Она повернулась к пограничнику.
— Я слишком долго ждала, — сказала она. — Больше уже не хочу.
Встряхнула головой. Волосы упали ей на лицо. Отбросила их и улыбнулась.
— Пойдем в субботу!
— Если не возникнут какие-либо неприятности, — ответил он осторожно. Она подошла к столу, и Земан нежно обнял ее.
В тот вечер Земан шел на службу счастливый. Правда, он остался без ужина, но у него в кармане был кусок хлеба с колбасой.
Вторым в дозоре был малорослый повар Цетл. Его судьба на хамрской заставе была суровой — в самые горячие дни он вынужден был находиться дома и стряпать для совершенно измотанных парней, прошагавших многие часы лесами и болотами на участке Кота. Нельзя сказать, что в своей специальности он был мастером. Скорее наоборот. Вначале пограничники так часто в качестве наказания за плохо приготовленный обед окунали его в корыто с водой или прямо в Хамрский ручей, что командир вынужден был запретить эти приемы. Бедный повар! У него была душа пограничника, а вместо этого он таскал на заставу картофель. Пограничники воспринимали свою службу как тяжелую обязанность, а для Ярды Цетла служба была радостью. Он обладал богатой фантазией, и каждый шаг в дозоре для него был целым романом. Земан, придя в Хамры после перестрелки возле мельницы, сделался кумиром маленького повара; Цетл мысленно переживал с ним его любовь и был глубоко огорчен, когда пограничник оставил свой пост у болота и получил от Кота выговор. Так возникла несколько необычная и отчасти односторонняя дружба; одно из ее проявлений состояло в том, что пограничник брал повара с собой в качестве второго дозорного, когда у Цетла было свободное время.
Земан вбежал в помещение с опозданием. Цетл уже беспокойно расхаживал между кроватями.
— Я уже подумал…
— Что?
— Что ты там остался… у нее.
Марженка, подняв глаза от письма, взглянул на Цетла, кивнул головой и опять стал писать.
Земан открыл свой шкаф и за несколько секунд был готов к службе.
— Кто идет сегодня в дозор? — спросил он.
— Старей.
Земан вновь осмотрел оружие. Все было в порядке. Между пограничником и начальником заставы были натянутые отношения. Кот признавал заслуги Земана, но, с другой стороны, его возмущало грубое нарушение дисциплины. В отношении Земана начальник ошибался в одном: он считал, что пограничник совершил проступок из-за пижонства: я, мол, ликвидировал Килиана, теперь могу себе кое-что позволить. Кот не предполагал, что у пограничника такое сильное чувство к Рисовой и что их любовь становится все сильнее.