…Мария повернулась к мужу и без сил рухнула в кресло. Он продолжал опираться о стену, до боли напрягая слух. Его взгляд без цели перебегал с предмета на предмет, а встревоженная мысль рисовала ему план дома и каждого его уголка. Так вот что произошло с Марией! Его охватила ярость, внезапная, буйная ярость. Однако он овладел собой, чиркнул вновь зажигалкой и голосом, полным разочарования, тихо сказал:
— А я рискую жизнью, чтобы попасть к тебе… Кто это?
— Пограничник.
У него перехватило дыхание. Один из тех, кто охотится за ним! Хотел выругаться, но промолчал, увидев тревогу и настороженность в огромных глазах Марии. Раньше он не замечал такого. Она всегда была такой покорной женой, что это много раз выводило его из себя и вызывало недоверие. На несколько мгновений Павла Риса охватили воспоминания прошлого. Лучше Марии никого не было, потому он и вернулся за ней. Он ведь пробовал пустить корни там, в Баварии, но не смог. Он должен завоевать ее теперь. Он увезет Марию на ту сторону, подработает там немного денег, убежит от всех агентов и вновь преодолеет болото на этой границе…
Но он должен ее уговорить.
— Я знаю, — сказал он, и при этом его охватил страх, что она его бросит, — я знаю, Мария… Полтора года — долгое время. Я тоже не святой… мы квиты, забудем это, простим друг друга. Я хочу взять тебя туда с собой. Ты не будешь работать, там тебе будет хорошо.
Подошел к ней и обнял. Рисова опустила глаза. Ее плечи вздрагивали. Он взглянул на часы: пора уходить. Машинально сунул в карман зажигалку, которую держал в руке. Надо спешить, тому пограничнику могло взбрести в голову подняться наверх. А живым Павел никогда не дался бы в руки…
— Одевайся. Бери самое необходимое. Остальное тебе куплю. Там.
Мария отшатнулась от него:
— Нет, Павел. Не могу.
Он быстро потянулся за ней.
— Будь разумна, Мария. Что хорошего здесь? Мы же не хотели здесь оставаться, только немного думали встать на ноги.
Он видел ее лицо, ее закрытые глаза. Руки Марии безжизненно повисли вдоль тела. Она слабо покачала головой. Было невыносимо тяжело высказать ему все, что должна была сказать, но она нашла в себе силы и отозвалась:
— Нет, Павел, не принуждай меня. Не уговоришь. Не пойду.
Произнеся последнее слово, открыла глаза. Он понял, что она приняла решение. Он судорожно, все сильнее и сильнее сжимал пальцами ее плечи. Губы Марии скривились от боли, но она не отошла от него и твердо смотрела ему в посеревшее лицо.
— Еще есть время! — крикнул он ей.
— Я от тебя не убегала. И не пойду никуда! Пойми это!
— Ты меня совсем не любишь?
Мария молчала.
Он сжал кулаки. Хотел ударить ее по лицу, но боялся, что она закричит.
— Еще раз спрашиваю: пойдешь?
— Нет.
Приблизился к ней и произнес сдавленным, не своим голосом:
— Послушай, что я тебе скажу. Ты все еще моя жена. И заруби себе на носу: пока я способен дышать, ты не достанешься никому. Можешь передать это тому, Карелу!
Она не ответила. Павел обвел взглядом квартиру — у дверей висели два ключа на железном кольце. Он взял один и положил в карман.
— Ключ оставь здесь, — выдавила она из себя.
— Это мой ключ!
Павел тихо открыл дверь, но в этот момент внизу что-то загрохотало. Рис отпрыгнул от порога. В руке у него появился пистолет. Оперся о стену и ждал секунду, две, три. На лестнице было тихо, затем дверь приоткрылась, и в помещение бесшумно проскользнула старая черная кошка, которую привезли в Хамры для того, чтобы она на складе ловила мышей. Он с облегчением вздохнул, дрожащими руками спрятал оружие обратно в карман и повернулся к жене:
— А здесь никого не было, слышишь?
Это были его последние слова. Потом она услышала, как внизу щелкнул замок. И различила только шум дождя, который монотонно хлестал в окна: казалось, что кто-то снаружи зовет ее. Она прошлась по гостиной, сделала несколько шагов к двери, будто хотела остановить мужа. Земан!
Боже мой! Как сказал об этом Павел? «Никому не достанешься…»… Мария испугалась за жизнь Карела. У Павла ведь пистолет. А за окном дождь лил как из ведра, и где-то там, в этой дождливой ночи, ее Карел… И Павел…
Мария открыла шкаф и надела плащ. Зябко поежилась. Накинула платок и сбежала вниз, к наружным дверям. Не думала ни о чем. Даже о том, что Рис может стоять за дверями и ждать, что она сделает. Выбежала под дождь, обогнула стороной трех пьяных, которые брели вниз, к лесопилке Вавры, и нажала звонок на дверях казармы. Над ними горел единственный уличный фонарь, освещая отрезок дороги между магазином и воинской частью Кота. Услышала неторопливые шаги. Дверь открыл пограничник Жачек, заспанный и угрюмый, но, увидев Марию, улыбнулся.