Лил дождь. Из-под колес автобуса разлетались тучи брызг. С козырька шапки Земана через несколько секунд потекли ручейки на зеленый плащ. Когда машина остановилась, шофер показал глазами на худощавую девушку с большим чемоданом.
Пассажиры выходили, приветствовали молчаливого пограничника кивком головы.
— Ваш паспорт! — сурово обратился Земан к девушке.
Оказалось, что это сестра Ярды Цетла, новая повариха заставы.
— Извините, — сказал он ей. — Вы прибыли на место.
— Я знаю. Где Ярда?
— На кухне.
— Кто же его сделал поваром, вы?
— Ну уж я, — улыбнулся он иронически.
Земан понес чемодан за ней по лестнице. Он знал, что наверху, в канцелярии, все будут взбудоражены этим событием, даже те, кто должен спать после ночной службы. Он оказался прав. Человек шесть или семь сгрудились вокруг стола и так пристально смотрели ей в лицо, что она покраснела и опустила голову. Большинство пограничников было чуть старше ее, и, вероятно, кто-то из них добьется ее любви. Несомненно, это будет один из них, и она будет его любить в этом заброшенном крае. Пограничники заметили ее смущение, и каждый занялся своим делом. Земан быстро прошел через помещение к комнате Кота и доложил ему, что Ганка Цетлова прибыла.
Кот был в спортивных брюках и рубашке. На мгновение он остановился в нерешительности, но переодеваться не стал. Войдя в комнату, приветливо оглядел девушку. У него были свои взгляды на женщин. Ему понравилось, что она не красится и не очень красива, а просто миловидна.
Следом за Котом в казарму вбежал и брат Ганки.
— Ну, моя дорогая, — замахал он радостно фартуком, — фартук теперь будет твоим!
Обнял сестру и поцеловал.
— Хм, — улыбнулся Буришка, — я бы его тоже взял!
Он покраснел до корней нечесаных волос, когда девушка отпустила брата и нежно поцеловала в щеку всех пограничников. Внезапно в канцелярии наступила тишина, но тишина какая-то радостная и праздничная. Надо было что-то сказать. Это сделал Буришка, однако самым неподходящим образом.
— Вы член Союза молодежи?
— Да, — ответила она, доверчиво повернувшись к нему. — А вы председатель?
Все рассмеялись, только Кот нахмурился.
Каждый знал, что последует за этим. Это была обычная шутка Буришки на вечеринках.
— Нет, не он, — ответил Кот. — Но мы могли бы перейти на «ты».
Она не обиделась. Только внимательно посмотрела на Буришку. Он не отвел свои веселые, дерзкие глаза под ее взглядом. И она ему понравилась, возможно больше, чем кому другому из сидящих на диване в табачном дыму прокуренной комнаты, среди винтовок, возле старомодного шкафа.
— Ваш брат покажет вам, где вы будете жить, — сказал Кот.
— Сначала я помогу ему сварить обед, — заявила она. — Я сделаю это быстро.
Когда Цетл пошел с ней вниз, на кухню. Кот пронзил Буришку таким взглядом, что тот беспокойно заерзал. Начальник посмотрел в окно, где хлестал дождь, и сказал, ни на кого не глядя:
— Ребята, если эта девушка хоть раз пожалуется на кого-нибудь из вас брату или мне… пусть пеняет на себя тот, кто ее обидит. Ясно?
Так Ганка Цетлова была принята на заставу.
Еще до обеда Кота вызвали к телефону. Звонил Бурда, и пограничники повели длинный разговор, из которого Земан уловил, что речь идет о Беране. Кот положил трубку и приказал прислать машину. Через минуту Цыганек был готов и ждал в канцелярии. Земан следил за ними через окно. Грязной, изъезженной дорогой машина отправилась на Митину, к Берану, и через некоторое время исчезла в потоках дождя.
Митина была в то время безлюдной. В двух метрах от пограничной черты через бывший контрольный пункт на дороге, ведущей в Баварию, проходил глубокий ров. Перед ним преграждал дорогу мощный красно-сине-белый шлагбаум. Таможня, когда-то шумная, теперь разваливалась на глазах. Прекрасный вид на Баварию и на далекие Альпы закрывала пелена дождя.
Беран был дома. Он очень удивился, увидев Кота.
— Я мог бы тебе позвонить, — сказал Кот, — но думаю, что у нас будет долгий разговор… Несколько минут назад я говорил с Бурдой. Предлагаю пойти к нам на заставу, в Хамры.
— Служить?
— Служить.
Таможенник поднялся из-за стола и налил в рюмки сливовицу. «Много он пьет, — подумал Кот. — Больше, чем позволяет здоровье».
— Ну, что молчишь? — спросил Кот. — Или тебе нужно обдумать? На твоем месте я долго не думал бы.
— Ну, то ты. А я… Нет, Вацлав. Возможно, сейчас я вам действительно нужен. Но через год? Через два? Через три? Когда к вам придут молодые ребята, которых вы обучите?
— Ну, если не хочешь идти к нам, то мог бы пойти работать в милицию в Хамры.