У Кольперта погрустнело лицо и, казалось, не было ни малейшего желания вылезать из машины и мешать проведению воскресного карточного турнира местных любителей ската.
Что делать? Отступать с полдороги? Ни в коем случае!
Шагая к автофургону, я обдумывал, как лучше начать разговор. Что сказать: «коллеги», «товарищи», «друзья»?
Мы забрались по узкой лестнице. Кольперт еще раз обернулся ко мне и прошептал:
— Шестьдесят плит. Шестьдесят — достаточно! — Он уже загорелся.
Прежде чем я сказал «здравствуйте!», Кольперт уже успел заглянуть одному из игроков через плечо, приложив указательный палец к губам.
Трое с удивлением подняли головы и уже хотели бросить на стол только что снятые карты.
— Товарищ майор! Пусть сначала доиграют. Было бы грешно прерывать такую партию! — воскликнул Кольперт.
Шутка пришлась как раз кстати. Все засмеялись. Начались рукопожатия. Кольперта трудно было узнать. Выхватив из моих рук инициативу, он начал рассказывать, что мы хотим. Возражений не было. Директору мы позвонили по телефону на квартиру и получили разрешение взять взаимообразно 60 плит.
Но тут банкомет почесал в раздумье за ухом.
— Мы все, понятно, «за», — сказал он. — Но Вальтер... Вальтер у нас крановщик, а он дома, внизу, в Хайденау. Готовит дочку в школу. — И он вновь взял свои карты со стола.
— А если мы съездим вниз и расскажем, как обстоят дела? — Я смотрел то на одного, то на другого. Они пожимали плечами.
Но в конце концов банкомет отправился с нами в Хайденау.
Был уже полдень, когда мы остановились у одного из новых домов.
— Стоп! Он живет здесь, на втором этаже, — сказал нам проводник, хотя голос звучал не совсем уверенно.
— Ну что ж, пошли!
Кольперт позвонил в дверь, однако пропустил меня вперед.
Открыла молодая женщина лет тридцати. Она бегло взглянула на нас и кивнула нашему игроку, который держался сзади.
— Что случилось, Херберт? Ты с целым войском!
Так, стало быть, его зовут Херберт!
Здесь уж ему пришлось выступить вперед.
— Мы должны... нам нужно переговорить с Вальтером. Понимаешь, Хельга, это очень важно...
Женщина пожала плечами.
— Ну что ж, заходите!
Затем появился Вальтер, держа в руке бутылку пильзенского пива. Сегодня у него был праздник — дочь Бригитта поступала в школу. Отцу необходимо было присутствовать на торжестве — он должен был там выступать.
Я не знал, как высказать ему нашу просьбу. На этот раз инициатива перешла к Херберту.
— Ты не должен больше пить пива, Вальтер, — сказал он и отобрал у него бутылку. — Дело, собственно, в следующем... — И он начал объяснять.
Я чувствовал, что мне здесь делать больше нечего. Для Херберта это теперь уже было не только наше дело, но и дело его бригады — чтобы никто не мог упрекнуть их потом, что они не смогли помочь пограничникам.
«Наша бригада...» — слышалось через каждые несколько слов. И опять он повторял: «Вальтер! Понятно? Наша бригада...»
Когда наконец Вальтер смог вставить слово, он высказался вполне определенно:
— Хватит болтать! Ты думаешь, что у меня голова на плечах только для того, чтобы шапку носить? — И он проворчал себе под нос: — Черт бы побрал! И нужно же, чтобы это было именно в воскресенье!.. — Он погасил свою сигарету и крикнул: — Хельга! Принеси мне сапоги. Да сооруди что-нибудь ребятам поесть.
Когда хозяин пошел одеваться, Херберт добродушно хмыкнул ему вслед:
— Не тужи, Вальтер! Зато у тебя есть все шансы лично присутствовать на свадьбе дочери!..
Тот опять проворчал:
— Черт бы побрал! И тогда ты тоже явишься и будешь трубить мне в уши: «Наша бригада... наша бригада...»
Когда мы два часа спустя поднимались впереди автокрана на нашу гору, я подумал об этом «черт бы побрал!». У Вальтера это должно было означать: «Ясно, сделаем». На строительной площадке он забрался в кабину своего автокрана и прикрикнул:
— А ну, давай за работу! А, то у меня дома крюшон скиснет!
Вскоре на гору прибыли ротные грузовики. Началась укладка плит. Одна за другой они ложились на землю. Вальтер работал без перерыва и то и дело ругался, подгоняя солдат, но в своем деле был просто артист — работал чисто и споро, укладывая плиту к плите.
Около пяти часов вечера последняя плита шлепнулась в грязь.
— Готово! — закричал Кольперт. — Готово!
— Ну вот видишь, что я говорил! — Я дал ему тумака в бок.
Вальтер наконец вылез из своей кабины. Подойдя к нам, он пробежал взглядом по плитам, как бы пересчитывая их и проверяя качество укладки. Потом вытер руки о штанины и вытащил сигарету.