В конструкцию внесли некоторые изменения. Считалось, что теперь «биберы» могут переносить тряску и вибрацию. Но ведь это только теоретически. Почему бы после долгой тряски бензопроводам и в этот раз не выйти из строя?
Штумме повеселел. Надо, чтобы в кабине чувствовался запах бензина. Тогда «бибер» не пошлют в операцию, это факт. Рискованно будет запускать двигатель. Да и закрывать водителя в кабине, наполненной парами бензина, тоже невозможно. Сейчас, в походе, когда время точно рассчитано, командиру и механику некогда будет искать место повреждения.
Фельдфебель взялся за гайку бензопровода, хотел чуть-чуть ослабить её. Но техники в базе постарались на совесть, гайка была закручена так крепко, что Штумме едва не бросил свою затею. Он вспотел, содрал кожу на пальцах, когда гайка наконец подалась. И этого было вполне достаточно. В отсеке появился пока ещё еле уловимый запах бензина. Ослабленная гайка выглядела, как и все другие. Штумме пробормотал весело:
— Черт возьми, никогда не думал, что бензин может пахнуть так приятно…
Не теряя времени, он вызвал командира и доложил ему. Тот, встревоженный случившимся, подробно расспросил фельдфебеля, а потом приказал найти и устранить неисправность.
Штумме горячо взялся за дело. Надо было показать, что работает он вполне добросовестно. Но тут как раз объявили воздушную тревогу. Лодка быстро погрузилась и некоторое время двигалась под водой. Когда она всплыла, фельдфебель снова обратился к командиру. Пока люк «бибера» был закрыт, в отсеке скопилось много паров бензина. Найти место утечки он, Штумме, не в силах. Вероятно, ослабли крепления в нескольких местах.
При этом у фельдфебеля был такой убитый вид, лицо выражало такое огорчение, какое бывает у человека, переживающего горькое разочарование.
— Я всё равно пойду! Я попробую! — воскликнул он. И тут же добавил: — Если, конечно, «бибер» не взорвется при запуске двигателя.
— Нет, — сказал командир, — это невозможно. Если «бибер» взорвется возле лодки, то повредит её. Если в пути — взрыв выдаст противнику не только тебя, но и других.
— Мне так хотелось ударить по этим проклятым русским!
— Понимаю, вполне понимаю твоё состояние, Штумме. Но ты не отчаивайся. Ты пойдешь в следующую операцию, я обещаю это.
— Хорошо быть в числе первых, — вздохнул Штумме и подумал, что до следующей операции далеко и неизвестно, состоится ли она.
— Я всё-таки попытаюсь поискать ещё, — сказал он, спускаясь в люк «бибера», — может быть, ещё удастся что-нибудь сделать…
…Лодка, на которой находились лейтенант Мерц и фельдфебель Штумме, двигалась головной и точно в срок прибыла в намеченный район.
Немцы выбрали место для спуска «биберов» северо-восточнее входа в залив. Они рассчитывали, что с этой стороны патрулирование ведется менее бдительно, чем со стороны, обращенной к фронту. И действительно, вокруг всё было спокойно. Корпус «бибера» скрылся в воде. Лишь невысокая рубка с колонкой перископа виднелась над поверхностью. Лейтенант Мерц, одетый в теплый непроницаемый комбинезон, поправил шлем и шагнул к Штумме. Лицо у лейтенанта белое. Он с трудом разжал сведенные волнением губы:
— Прощай, Зигфрид.
— Ганс, дорогой, очень прошу тебя, проверь, не пахнет ли в отсеке бензином…
Это было единственное, чем Штумме мог сейчас помочь своему приятелю. Ведь он обещал позаботиться о нём.
— Да, хорошо. — Мерц кивнул, но видно было, что он даже не разобрал слов фельдфебеля, думая о другом. Между ним и остающимися на корабле уже выросла глухая стена обреченности. Он вскинул руку: — Хайль Гитлер!
— Хайль Гитлер! — дружно ответили ему.
Мерц втиснулся в узкий люк. Рубка «бибера» угрожающе накренилась, когда лейтенант свесился на левый борт, проверяя клапан выхлопной трубы. Потом Мерц спустился вниз и закрыл за собой крышку люка. Через стекло рубки было видно его напряженное лицо. Он кивнул, слабая улыбка появилась у него на губах.
«Бибер» дал ход и медленно отошел от борта подводной лодки. Через минуту рубка исчезла, будто растворилась в темноте.
Мерц остался наедине с собой. Задвинув крышку люка, он отрезал себе путь назад, к жизни, к товарищам.
В его распоряжении было двенадцать часов. За это время нужно дойти до залива и преодолеть заграждения. Мерц не знал, сколько «биберов» следуют за ним. Ровно в три часа ночи все, кто доберутся до цели, выпустят свои торпеды. Тогда можно будет по взрывам сосчитать, скольким водителям повезло.
РАСПЛАТА
Захария Ивановича, спавшего в камере на своем ватнике, разбудил среди ночи солдат-часовой. Усмехаясь, легонько подталкивая прикладом, отвел в знакомую комнату. Там ждали его капитан Циммерман и ещё несколько офицеров. Все они были изрядно навеселе.