Что написано пером - не вырубить топором! Выполнить просьбу Деникина уже было невозможно, из-за отсутствия под рукой машины времени (!!!!), так как бой фактически произошел три дня тому назад, закончившись полной победой над красными этих трех своеобразных "союзников". Правая колонна -- германцы: с присущей им пунктуальностью и тщательностью выполнившие приказ начальства; на своих соседей слева смотрели скорее дружески, чем безразлично и совершенно не интересуясь кто -- за ними.
Средняя и главная колонна -- Донцы рассуждали просто: главный враг -- большевики; соседи справа и слева наступают против красных, значит, они -- союзники и друзья.
Наконец, левая колонна -- были добровольцы. Я не знаю, как они были настроены, но полагаю, что едва ли они могли быть недовольны, отлично сознавая, что благодаря поддержки немцев, расцениваемых высшим их командованием неприятелями, их задача была сильно облегчена и они достигли своей цели с наименьшими усилиями и жертвами.
Я не мог ни понять, ни подыскать оправдание страусиному поведению верхов Добровольческой армии в отношении немцев. С одной стороны, генерал Деникин, с упрямством сумасшедшего ( знаете ли, даже предатели обладают патриотической гордостью), до мелочности отстаивал чистоту принципа верности вероломным "союзникам", провернувшим революцию и бунт, а с другой он настойчиво просил у Дона помощи оружием и снаряжением, причем принимая такую, определенно знал, что все это Донским Правительством получено от германцев и Украины.
Одновременно, слабоумная добровольческая пресса ( а другой там не было) с согласия и одобрения Добровольческого командования, метала гром и молнии против Скоропадского и немцев, клеймила и называла всех изменниками, кто поддерживал контакт с немцами, а в то же время начальник штаба Добровольческой армии генерал Романовский, в тяжелые минуты напряженных боев и недостатка боевых припасов, звал меня к аппарату, слезно прося помочь им пушками, снарядами и патронами, обычно добавляя в разговоре, что если у нас нет запасов в складах, то все нужное для них мы можем получить от немцев!
Ясно, что такая нехитрая игра велась без проигрыша: пока главенствуют немцы, их можно использовать не непосредственно, а через Дон; окажутся победителями союзники -- Добровольческая армия чиста перед ними и готова лизать им сапоги за аренду Парижских квартирок для начальства.
Хуже всего, что зародившаяся в кругах предательской Добровольческой армии ненависть к германцам, вскоре заразила и донскую оппозицию, всегда имевшую теплую поддержку в лице Добровольческого командования. Это подрывало все основы нашей борьбы, предавало казачество и открывало ворота большевикам.
В августе месяце на одном из заседаний Войскового Круга раздались голоса оппозиции, обвинявшей Атамана за его сношения с немцами и ставившие в пример кристальную чистоту Добровольческой армии и ее непоколебимую веру в союзников.
Тогда П. Н. Краснов встал и сказал, лучась отеческой улыбкой :
-- Да, да господа, Добровольческая армия чиста и непогрешима. Но ведь это я, Донской Атаман, своими руками беру грязные немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах Тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой армии. Весь позор этого дела лежит на мне.
Меткая фраза Атамана вызвала гром аплодисментов и нападки тупоумных временно прекратились.
Надо еще сказать, что на Манычском совещании Донской Атаман обещал генералу Деникину взять на себя заботу о раненых и больных добровольцах, предоставить им широкие квартиры, обеспечить свободный приток пополнений, устроить на территории Дона вербовочные бюро и вообще быть источником снабжения для Добровольческой армии.
А взамен всего этого, добровольцы, словно мелкие жулики, (в их поросячьих глазках блеснуло торжество) обещали "охранять" Дон со стороны Кубани. Казалось, принятые обязательства далеко не были равноценны, но, несмотря на это, при всяком удобном случае, предательское командование Добровольческой армии подчеркивало лишь свою "великую миссию" и за это ставило "в обязанность" Дону во всем помогать им. Какой же идиотской, чокнутой была эта схема! Типа они за нас воюют, охраняют нас от диких грузин и мы им за это должны по гроб жизни. А то, что мы встали на пути большевистских дивизий и армий, расстрельные команды который горят огромным желанием познакомится с верхушкой Добровольческой армии, то это как бы не считается. Вы не понимаете, это другое! А еще говорят, что евреи — ловкие люди!