Хавин поднес Людмиле подарок. Та раскрыла коробочку и ахнула от восторга, увидав колье с бриллиантом.
– С днем рождения! – проговорил Павел.
– Боже мой, какая прелесть, какая прелесть, какая прелесть, – только и могла выговаривать она. – Спасибо, Павел. Дай-ка я тебя поцелую, – и чмокнула его в щеку.
Адаевский довольно замурлыкал себе под нос. Он смотрел на жену и думал, что ему повезло в жизни, что он встретил на своем пути ее. Сейчас он точно знал, что счастлив с нею.
После службы он вернулся домой издерганным и не совсем здоровым. Раны давали знать о себе. Людмила тогда работала медсестрой в больнице. Она сразу приглянулась ему. Но при ней ему было стыдно жаловаться на болячки. Он стоически переносил боли. И ей понравилась его крепость. Так все и началось.
С тех пор много воды утекло. И Людмила давно уже не медсестра, и он сильно изменился. Но чувства между ними до сих пор были сильными.
В бизнесе Людмила стала его помощницей. Окончила курсы бухгалтеров и взяла в руки финансовую часть дела. Помаленьку поднялись на ноги. Но жизнь такая заковыристая штука, что не знаешь заранее, где подстелить соломки, чтобы не больно было падать. В бизнесе не всегда было ладно и хорошо. Были падения и взлеты. Иногда хотелось все забросить, когда казалось, что больше невмоготу. И был момент, если б не помощь Павла, могли бы не выкарабкаться.
Теперь уже у них выросли дети. Два высоченных парня. Сейчас старший служил в армии, а младший стал баскетболистом и находился на соревнованиях.
Хавину везло больше, он как-то сразу попал в струю и стремительно стал набирать обороты. Он всегда отличался умом, обладал особым чутьем, знал, с кем и как себя вести, куда вкладывать деньги, какие контракты заключать. Адаевский не просил помощи, он не признавал дружбу, основанную на деньгах. Павел сам догадался о его проблемах и вмешался. Но, зная Анатолия, предложил не деньги, а совместный проект. Благодаря ему дела у Адаевского поправились.
Сейчас трудности остались в прошлом. Все, что было пережито с Людмилой, было их совместным багажом. Она оказалась той женщиной, какую никогда не меняют.
В столовую стали входить гости. Дарили Людмиле цветы и подарки и поздравляли. На ее лице была радостная улыбка. Анатолий рассаживал гостей за стол. Алла вслух выразила недовольство тем, что ее посадили далеко от Павла, и сверкнула огоньками глаз:
– Я припомню тебе это, Анатолий? – Погрозила пальцем Адаевскому. – Я все равно не выпущу его из своих коготков, так и знай! – Удержала его за руку, шепнула. – Как думаешь, он хорош в постели?
Анатолий смутился, но быстро нашелся:
– Не думаю, – пошутил, – иначе не был бы холостым.
– Вот невидаль какая, холостой. Да сейчас мужиков не оженишь. Да и на кой ляд за вас замуж выходить? От вас проку, как от козлов молока! – Она презрительно фыркнула, а потом весело подмигнула, продолжая держать его руку своими коготками. – А ему ты просто завидуешь.
Анатолий посмотрел с удивлением. А Алла уверенно изрекла:
– Он попадет в мою постель, а ты нет!
– А я не стремлюсь, – усмехнулся Адаевский, освобождаясь от ее коготков.
– Ну и дурак, потому что дурень, – поморщилась Алла. – В мою постель многие целятся, – уверенно заключила она и отвернулась.
Следом Адаевскому почти такое же недовольство выразила Марина Печаева. Она схватила его за рубашку, пригнула к себе:
– А почему Павел не рядом с нами?
Анатолий развел руками:
– Я не могу посадить его рядом с каждым.
– При чем здесь каждый? – добродушно возмутилась она. – Ты же видел, как он смотрел на меня.
– Мне показалось, он на твое платье смотрел, – сказал Адаевский.
– Вот именно показалось, а на самом деле он разглядывал то, что имеется под ним.
– У тебя муж строгих правил. К тебе под платье опасно заглядывать, – отшутился Анатолий.
– Эх, несчастная твоя жена! – засмеялась Марина. – При чем тут муж, я же не в постель к себе Павла приглашаю. Это Алла пускай ему свои упражнения показывает, она мастер в этом. А мне приятно поговорить с новым человеком. Ваши физиономии безумно надоели. Красная мордашка моего благоверного мне уже во сне снится. Отвлечься хоть немного иногда не мешает. – Отпустила рубашку Адаевского и оттолкнула от себя.
Печаев добродушно крякнул, услыхав слова жены. Его небольшие глаза моргнули, вокруг них побежали паутинки мелких морщин. Хохотнул.