Молчание затягивалось. Павел не прерывал его. Он видел, что у парня не было желания разговаривать. И уже сомневался, что девушка находится в машине. Наконец, чтобы разрядить неловкое молчание, негромко произнес:
– Помнится, днем вы были вдвоем.
Парень перестал барабанить по столешнице, поднял глаза на Хавина:
– Да, все так, – подтвердил.
И Павлу показалось, что парень облегченно вздохнул, когда с ним заговорили.
– Где же теперь ваша спутница? – продолжил Хавин.
Парень нахмурился и неловко зашевелился:
– Спит в постели на втором этаже. Мы комнату сняли, – произнес неохотно и как-то безрадостно, пригладив рукой короткий чубчик. – А я вот катаюсь туда-сюда.
Новый вопрос вылился у Павла сам собой:
– Почему же вы не спите?
Лицо у парня сделалось более унылым, и он монотонно отозвался:
– Не сплю.
Вялый и странный диалог прекратился сам собой, потому что не о чем было больше говорить. Парню явно не хотелось обсуждать свои проблемы, однако определенно его что-то мучило, и эти мучения отражались на лице. У него была приметная внешность, запоминающаяся, обращающаяся на себя внимание.
Видя, что его внимательно рассматривают, парень поежился и протянул Павлу руку, называя свое имя:
– Валентин.
Хавин пожал ее:
– Павел. Хавин, – назвал себя и ощутил, что рука парня вспотела от волнения. Ладонь была узкой и мягкой, словно ватная. Затем Павел спросил:
– Она ваша жена?
Валентин тягуче и тяжело вздохнул, потер руку об руку и грустно отозвался:
– Да. Юлия.
Павел про себя произнес это имя, и ему показалось оно певучим и приятным, ласкающим и нежным, от него будто потянуло теплом и светом. Эти ощущения удивили Павла, и он заметил Валентину, что у его жены красивое имя. Тот неопределенно покачал головой, встал со стула, вышел из беседки и молча двинулся к зданию. Оно застыло, словно во сне: все окна в нем были темными. Бледный свет светильников падал на стены и едва достигал второго этажа. Хавин смотрел в спину парню, пока Валентин не скрылся за дверью. Было понятно, что между Валентином и Юлией что-то произошло. А у Павла в душе появился странный жар. И этот жар медленно распространялся по всему телу. Его охватило странное состояние, но это был не хмель, это было смятение в сердце.
Хавин поднялся и прошелся вдоль здания, унимая волнение. Потом остановился и долго неподвижно стоял, бездумно смотрел на дорогу. Услышал хлопок двери за спиной, оглянулся. Быстрым шагом к машине шел Валентин. Взъерошенный и сердитый. Выхватил из кармана брелок, пискнул сигнализацией. Отрешенно глянул в темноте на Хавина. Вызывающе произнес, как будто выплюнул:
– Все! Конец! Прощайте! Больше не увидимся! – Зло прыгнул в машину и сорвал ее с места.
Павел неторопливо вернулся к беседке. Но не успел сесть за столик, как из двери выбежала Юлия. Заметалась, выкрикнула:
– И не надо, не надо, не надо! Не хочу больше! – А что не надо и чего не хочу, не сказала, но Павел понял, что его догадка подтвердилась: между Валентином и Юлией произошла размолвка.
Девушка вскинула голову, посмотрела вокруг и неожиданно прямиком устремилась к Хавину. У того перехватило дыхание. Ее стройная фигурка приближалась. Павел не отрывал глаз. Она была превосходна.
– Вы видели? Нет, вы видели? – резко спросила Юлия, войдя в беседку.
Павел кивнул, хотя надо было что-нибудь ответить. Но его голос словно надорвался и застрял в горле. Юлия стояла перед ним, он хорошо видел ее лицо, слышал дыхание и улавливал запах. Это было приятно ему. Но внезапно в голове мелькнула мысль, что Юлия вдвое моложе, что надо оторвать от нее взгляд и прийти в себя. Тем не менее все в нем восставало против такого.
Совсем недавно, после всех неудач с женщинами, он был убежден, что подобное чувство уже никогда не оживет в нем. Между тем это убеждение заколебалось еще днем, когда увидал Юлию в ресторане, а сейчас колебание только усилилось.
Юлия смотрела Павлу прямо в глаза. Как будто обрадовалась ему, хотя он помнил, что в ресторане она лишь мельком взглянула в его сторону.
Хавин наконец сделал усилие, оторвался от девушки и сел за столик, движением руки приглашая ее сесть напротив. И когда она опустилась, задал вопрос: