— А ну, кому астры! Самые лучшие, только что срезанные!
Видит, у самого перехода баба здоровенная корзиной цветов загородилась, только голос и слышен. Подошел, откозырял и произнес, как учили:
— Гражданочка, вы нарушаете постановление Моссовета. Торговля цветами разрешена только на рынках.
Баба глядела на него с недоумением:
— Что, новенький?.. — наконец спросила она.
— Выходит, новенький...
Баба прыснула:
— Известно, новая метла по-новому метет. — Она подхватила корзину и юркнула в туннель.
На тротуаре становилось свободнее. Многоликий людской поток иссяк, как иссякают бурные горные реки, едва солнце перестает плавить ледники. Москвичи теперь задерживались у киосков, заходили в будки телефонов-автоматов, дожидались кого-то. Один такой ожидающий показался почему-то Попрядухину подозрительным. То ли оттого, что на правой руке его ясно выделялась татуировка, то ли потому, что он беспрестанно поглядывал на часы и воровато (опять-таки по мнению Александра) шарил глазами по прохожим.
Во всяком случае Саша стал незаметно наблюдать за парнем. Чем выше поднималось солнце, тем заметнее нервничал незнакомец. Он уже не стоял на месте, а лихорадочно вышагивал от метро до гостиницы «Варшава» и обратно.
У Саши заныло под ложечкой: «Точно, жулик какой-то, ждет напарника. Брать их или проследить, куда пойдут?»
«Напарником» оказалась молоденькая девушка, совсем девчонка, с ослепительно рыжими волосами, перехваченными сзади наподобие конского хвоста. Она стремительно подошла к парню, сунула ему в руки увесистую сумку, что-то сказала и поспешила по направлению к Ленинскому проспекту. Парень за ней. Попрядухин за ними. Преследовать он умел тихо, незаметно, прячась за спины прохожих, за выступы домов. Правда, идти пришлось совсем недалеко. Двое подозрительных неожиданно свернули в подворотню и спрятались за покосившимися железными воротами. Милиционер остановился. И тут до него совсем отчетливо донеслись слова:
— Вот всегда так случается, когда спешишь.
— Ну разве я виноват, что у тебя каблук сломался?
— Виноват не виноват, а что делать? Через полчаса мы должны быть у Пети. В ЗАГСе не ждут.
«В ЗАГСе? При чем же здесь ЗАГС? — удивился Саша, а затем вдруг засмеялся, да так, что прохожие обернулись. — Какой же я дурак! Люди к друзьям на свадьбу спешат, а мне почудилось — преступники. Вот посмеется дядя, когда расскажу».
Он вернулся к облюбованному месту у газетного киоска. Здесь его ожидал сюрприз. Равчеев.
— Товарищ майор, за время моего дежурства никаких происшествий не произошло! — вспомнив воинский устав, выпалил Попрядухин.
— Ну зачем же так громко... — с улыбкой произнес Иван Григорьевич. — Распугаем мы с тобой народ. — Он пригласил жестом милиционера следовать рядом. — Так, значит, ничего не произошло? Тихо, стало быть?
— Так точно!
— Это здорово, когда тихо. Лучшего в нашем деле и придумать нельзя. Только вот... — Майор хотел что-то сказать, но, посмотрев на довольное лицо подчиненного, решил промолчать. — Да ладно, в другой раз. Продолжай нести службу. Помощь не требуется?
Саша удивился: — Какая помощь?
— Считаешь, что все в порядке?
— Вроде так, — уже не совсем уверенно ответил Саша.
— Тогда до свидания.
...Нефедов и впрямь зашелся смехом, когда Александр за ужином рассказал ему о «преследовании».
— Значит, в подворотню они? — отдышавшись, проговорил старшина.
— В подворотню.
— И ты за ними?
— Да нет, только до ворот.
— Ох, не могу! Небось думал, что в сумке товар какой, а может, краденое?
— Думал, это самое...
— А они на свадьбу торопились?
— Торопились.
Дядя опять засмеялся. Но вдруг лицо его приняло серьезное выражение. Уже без всякой шутки он проговорил:
— То, что за честными людьми шел понапрасну, — полбеды. В конце концов, на них не написано, кто они. А наше дело — лишний раз проверить. Беда в другом. Зачем Манькову отпустил?
— Какую Манькову?
— Да спекулянтку, что цветами торговала!
— Так ведь я ее предупредил, и она ушла.
— «Ушла-а»... — передразнил Александр Васильевич. — На другую сторону перешла и там преспокойно драла деньги с людей, пока машина наша патрульная не прибрала ее. А ведь пост-то твой.
— Думал, поняла она все... — пытался оправдаться Саша. Теперь он понял, о чем хотел ему сказать майор, да, видимо, пожалел для первого раза. — Опростоволосился, значит, — виновато закончил фразу Александр.
— В том-то и дело. Проследить нужно было, как выполнит Манькова твое указание. — Ну да ладно, для начала вел ты себя молодцом, — голос Нефедова опять смягчился. — Будешь милиционером, племянник. Равчеев так говорит, а он слов на ветер не бросает.