— По душе не находим, начальник.
— А искали?
— Как вам сказать... — Грохотов взял со стола стакан с водой и с жадностью отхлебнул...
— Тут и говорить нечего. Не искали. Но я вас предупреждаю: бездельничать не позволю. Сами не можете устроиться на работу, помогу. Но чтобы вот так жить, — Попрядухин повел рукой, словно призывая Грохотова осмотреться, — не позволим!
— Не кипятись, начальник. Приду в себя — обмозгуем это дело.
— Обмозгуем, А сейчас я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Каких же?
— С гражданкой Кисловой знакомы?
— С Кисловой? Это Брюзжит Бордо, что ли, из соседнего подъезда?
Попрядухин удивился:
— Чего это вы ее так прозвали?
— Грудастая больно и вечно брюзжит. Вот и лаемся с ней.
— А из-за чего больше?
— Поучать любит, милицией постоянно грозит.
— Так... — протянул Александр и тут же без видимого перехода задал главный вопрос, ради которого, собственно, и пришел: — А где вы были вчера вечером?
Грохотов, чувствующий себя все время как-то скованно, напряженно, облегченно вздохнул:
— Не по адресу пришли, гражданин начальник. В деревню ездили, к родным. Вернулись утренней электричкой. Можете проверить.
— Проверим. — Дальнейший разговор в этой обстановке не имел смысла. Александр поднялся. В тот же момент лежащий на полу Витька что-то забормотал, ну совсем как малыш во сне. — Брата бы пожалели, Грохотов, пацан еще совсем. Сопьется — худо будет.
— Витька-то?.. — с какой-то неожиданной грустью переспросил хозяин комнаты. — Я же сказал, начальник, обмозгуем...
В последующие дни, пока Александр занимался «делом о выстреле», Витька Грохотов, восемнадцатилетний парень, не выходил у него из головы. «Помочь надо, обязательно помочь», — решил участковый и попутно с расследованием обзванивал десятки предприятий, учреждений, которые могли бы заинтересоваться судьбой юноши. Просил, убеждал, настаивал. Встречался с ответственными людьми, делился своими планами устройства юноши. Да и о его старшем брате не забывал: тоже человек не пропащий. В общем, инспектор действовал. Но и Кислова проявляла энергию. Жала на все инстанции. Равчеев нервничал:
— Что же ты, Александр Иванович, подводишь?
— Убежден я, товарищ майор, пэтэушники созорничали...
— Докажи.
— Да вот вернуться они должны из колхоза...
— Вернулись!.. — спокойно и в то же время с заметной радостью сообщил как-то при встрече в отделении Попрядухину Шурыгин.
— Вот здорово! — только и ответил младший лейтенант и, забыв, зачем пришел в «контору», бросился назад, на улицу, к троллейбусу.
Ребят построили в просторном коридоре. Сначала директор училища, солидно откашлявшись, представил:
— Товарищи курсанты, к нам в гости пришел участковый инспектор младший лейтенант милиции Александр Иванович Попрядухин.
Из задних рядов кто-то выкрикнул:
— Как же, ходит милиция в гости!..
Саша решил взять инициативу в свои руки:
— Ходит милиция в гости, могу вас уверить, и чай пьет, с вареньем, и что покрепче. Но действительно, сегодня я к вам пришел не чаи распивать. Вот какое дело приключилось...
И он доверительно стал рассказывать ребятам о происшествии. Рассказывал, а сам внимательно прощупывал взглядом строй. Перед ним стояли юноши: высокие и стройные, не по возрасту полные и угловатые, с коротко стриженными волосами и шевелюрами «а ля битлз». У одних на устах блуждала усмешка, у других на лицах читался неподдельный интерес. Кое-кто вообще проявлял безразличие и бестактно болтал, несмотря на окрики директора. Одним словом, разные. А он должен найти слова, одинаково доходчивые для всех.
Саша говорил и в то же время думал: удастся ли ему высечь из ребят хотя бы искру правды, завоевать их расположение? Ведь такое для него новое дело вот так, с глазу на глаз, беседовать с сотнями подростков. Тут педагогом надо быть. Какой ключик подобрать?
Кончился рассказ. Строй молчал, даже те шептуны притихли. Инспектор понимал: сейчас в строю действует один закон, закон круговой поруки, очень живучий, рожденный ложным понятием о товариществе. Чтобы кто-то решился его нарушить, нужны убедительные слова. Найдет ли он их?
— Значит, молчим? — Это сказано для . подхода. А дальше? Интуиция подсказывала, можно говорить все, кроме угроз. — Ну ладно. Экспертиза точно установила, что бросали какой-то предмет из здания ПТУ. Но вы не хотите выдать озорника. Понимаю, ябедником слыть никому не охота. Но вы-то поймите, нам истину нужно знать. Чтобы успокоить людей, чтобы не полз но кварталу слух о ночной стрельбе, чтобы озорство ваше не рождало паники у обывателя. И вообще, тоже мне героизм — из-за угла палить. — Попрядухин замолчал, а затем произнес убежденно: — Верю в то, что наберется смелости тот, кто взбаламутил воду, и выйдет вперед.
Строй молчал...
— Так, значит, никто и не отважился? — спросил вечером за ужином Нефедов. — Вот стервецы! Но ты правильно поступил, что не стращал. Ребят пугать — что улитку. Спрячется в раковину — и ничем не выковырнешь. Угрозами от пацанов путного не добьешься.
— А так добьешься? — голос Александра звучал уныло.
— Вот и слюни распустил. Все будет в порядке. Пошушукаются пацаны вечерком, посоветуются и найдут тебя. Адрес-то, куда обращаться, не забыл им оставить?
— Не забыл.
Утром в отделении Попрядухина окликнул дежурный:
— Младший лейтенант, тут гости к тебе...
— Гости? — не сразу понял Александр.
А когда увидел в конце коридора группу ребят, едва не закричал от радости. Пришли все-таки!
Да, это был первый успех молодого инспектора. Ставка на доверие оправдала себя. Подростки признались, что стреляли, по окну Кисловой из рогатки. Один из них для убедительности достал «оружие» из кармана. Александр потянул резину и не удержался от восклицания:
— Ого! Какая тугая!
Хозяин рогатки смущенно пробормотал:
— Целый месяц подбирал на свалке.
— А стоило ли для того, чтобы окно разбить?
Лицо подростка сделалось пунцовым.
Попрядухин продолжал:
— Лучше бы из этой резины эспандер себе смастерил. Мышцы бы накачивал. Небось сильными хотите быть?
— Кто не хочет... — ответили хором. — Только вот беда, что у нас физкультура лишь час в неделю.
— А кружки?
— Какие еще кружки? Так, банку иногда во дворе гоняем заместо футбольного мяча. Из-за банки все и вышло.
— Из-за банки? — удивился инспектор.
— А то из-за чего... Кислова нас гоняла, управдому жаловалась, директору нашему, ну и...
— И вы решили ей отомстить?..
Ребята потупили взор.
— Ну ладно, будем считать, что вы пришли с повинной, и для первого раза попросим поступок «стрелка» обсудить на комсомольском собрании. Так сказать, обойдемся мерами общественного воздействия. Но не забывайте, ребята, что на сей счет существует и статья уголовного кодекса... Не будем с ним конфликтовать... Даете мне слово?
— Какой разговор! Даем! — прокричали подростки. Оборот дела, видимо, их вполне устроил.
После ухода ребят участковый записал в своем блокноте:
«Провести в ближайшее время беседу в ПТУ. Не забыть поговорить с директором о создании спортивных секций. Самбо взять на себя».
И собрался идти на участок. Но снова раздался голос дежурного:
— Попрядухин, к телефону! Нарасхват он сегодня.
Звонили с завода «Красный пролетарий». Из отдела кадров. Нашли место для Грохотовых. Пойдут в бригады к хорошим мастерам.
На редкость удачливый выдался день!
Александр Васильевич задержался у Доски приказов. Ознакомившись с последними новостями, улыбнулся: опять Сашку поощрили, хорошо идет служба у племянника.
Действительно, обстановка на участке Попрядухина улучшалась. Вот хотя бы такой пример. До прихода Александра в микрорайоне пять человек слонялись без работы. Теперь все по будильничку встают и спешат к заводским проходным. Пьяницы притихли, дебоширы квартирные знают: участковый спуску не даст. Попрядухин понимал, что это лишь первые шаги... Успехи должны множиться. Однако говорят, у человека лишь две руки, со всем не управишься... «И то верно, — думал младший лейтенант. — Нужно искать помощников». Добился того, что в каждом квартале у него появился внештатный инспектор. Активизировали действия дружинники. Часто Александр встречался со своими активистами. И передавал им то, что получил когда-то от Равчеева и Шурыгина. «Приходите ко мне не тогда, когда человек споткнулся, а когда заметите, что стал тот на скользкую дорожку. Нелады в семье, пристрастие к бутылке, связь с сомнительной компанией — вот повод для того, чтобы обратить внимание» — так учил инспектор людей.