— Любопытно узнать, что у вас за книжица? Оторваться не можете.
— «Основы начальной политграмоты», — гордо ответил Котов, — не мешало бы и вам, товарищ Терихов, почаще в такие книги заглядывать.
— «Основы политграмоты»! — подмигнув Юрию, протянул Яша. — Эх, товарищ Котов, товарищ Котов... Ученым надо быть для чтения таких-то книг. А мне, к примеру, песенник какой-нибудь, образование у меня ведь бабушкино.
— Какой тебе, Яков, еще песенник? — заворчал Егор Иванович. — Песни мы, может, потом, завтра споем. А теперь собирайся! И ты, Юрий, тоже... Пора!
XI
Свет редких уличных фонарей едва пробивался сквозь туманную вечернюю мглу. За одноглавым польским костелом Тюленев, Терихов и Закне, путаясь в длинных черных шинелях, свернули в сторону Сенной площади, где в старые годы торговали лошадьми. Теперь же огромное пространство зимой и летом пустовало. Правда, окрестные ребятишки любили кататься здесь на санках и запускать бумажных змеев, а эскадроны Уральского кавалерийского полка устраивали иногда показательные учения и смотры. Ночью же площадь погружалась в беспросветную темноту, и никто из обывателей ни за какие сокровища не рискнул бы пересечь страшную пустошь.
Вот за этой-то площадью, на восточной окраине города, и сапожничал Васька Дегама, или Василий Васильевич Поминов. Домик его прятался за покосившимся забором в самом конце Луговой улицы. Над воротами, рядом с номером, был небрежно пришпилен выпиленный из фанеры контур женского ботинка.
— Все, как договорились, — останавливаясь перед калиткой, шепнул Егор Иванович, — я захожу поначалу один. Васька дверь отомкнет, тогда и...
— За нас не беспокойся, — успокоил его Терихов. — Шума не сделаем...
Почти на цыпочках, чтобы под сапогами не скрипнул снег, Егор Иванович, нагнувшись, вошел в полуоткрытую калитку.
После условного стука густой бас за дверью осторожно произнес:
— Кого бог шлет?
Вместо ответа Тюленев кашлянул.
— Кылпыч, что ли? — успокоился бас. — Обожди, сынок, сей момент...
Через минуту осветилось занавешенное газетой окошко, а еще через минуту распахнулась и обитая рогожей дверь. Сухонький старичок в латаной рубашке и коротеньких брючках (Егор Иванович даже усомнился, он ли говорил таким громобоевским басом), увидев милиционера, отпрянул назад.
Ни сеней, ни кухни внутри домика не было, комната с единственным окном, с железной печкой-буржуйкой посредине, круглый стол и табуретка, топчан, застланный лоскутным одеялом, измятая алюминиевая миска на буржуйке и сваленный в углу ворох всевозможной обуви. Около двери на гвозде висел овчинный тулуп. Пахло сыростью и гарью.
— Василий Васильевич Поминов? — продолжая дивиться низкому голосу старика, спросил Егор Иванович.
— Так точно! — согласился старик.
— У меня есть ордер на обыск и ваш арест.
— Обожди, сынок...
— Ждать, собственно говоря, не имею права. Ордер же предъявить могу. Грамотный?
— Православные буквы разбираю, — усмехнулся старик и скользящим тихим движением юркнул к тулупу.
Но Егор Иванович, ловко оттолкнув его, приказал вошедшим Терихову и Юрию осмотреть одежду.
— Трое на одного! — печально вздохнул старик. — Нечестно, сынки!
При тусклом электрическом свете в Яшиной руке блеснул браунинг, который он вытащил из тулупа.
— Ну, как констатируем? — разглядывая оружие, спросил старика Егор Иванович. — Нечестно, значит. Трое на одного? А разрешение на оружие показать можешь?
— Не могу! — охотно признался старик. — Ты же, скажем, мне разрешение не принесешь. А у меня, как ведаешь, чеботарная. Нападут, упаси бог, на одинокого... Жулья-то в городе, небось, пруд пруди.
Но Егор Иванович, не обращая внимания на болтовню старика, зорко оглядывал комнату. И вдруг, шагнув к буржуйке, сказал Юрию:
— Пригласи-ка из соседней хаты понятых, обыск будем делать.
Но только Юрий собрался выполнить распоряжение, как кто-то потрогал снаружи дверь. Не запертая на крючок, она тут же открылась, и за порогом возник бородатый, запорошенный снегом мужчина в коротком пальто из шинельного сукна.
Увидев милиционеров, гость на мгновенье растерялся.
— Стоять на месте! — крикнул ему Егор Иванович.
Но тот успел опомниться и захлопнул дверь.
— Яков, не отлучайся! — последовал быстрый приказ Егора Ивановича. — Юрий, за мной!
Когда они выскочили на снежный двор, незнакомец уже добежал до калитки.
— Стой! — крикнул вслед Тюленев. — Стрелять буду.
Юрий рванул из кобуры наган и, не целясь, выстрелил вдогонку беглецу.