Сам Куприхин принял это как должное. Во всяком случае, вида не подал. При встрече спросил у Свиридова как ни в чём не бывало:
— Слушай, Свиридов, ты здорово на кого-то похож. Вот только не припомню — на кого. Но что похож, это факт. А?
— A-а, — отмахнулся Свиридов с хорошим чувством. Ему понравилось, что Куприхин не лебезит, не заискивает. Пуще всего не любил этого Свиридов. Выбрали-то по заслугам, а не за красивые глаза. А может, он ничего и не знает? На всякий случай спросил: — Лейтенант тебя вызывал?
— А как же!!
— Ну, что скажешь?
— А ничего. Впрочем, желаю знать: завещание когда писать, сейчас или потом?
— Нашёл время шутки шутить, — недовольно буркнул Свиридов.
— Хорошенькие шутки, — по-прежнему усмехаясь, возразил Куприхин. — Вы мне говорите: «Куприхин, идите под два парабеллума!» А я вам спокойно отвечаю: «Я интересуюсь это знать, чем всё кончится?» Резонно?
Свиридов помолчал, теряясь в догадках: «Разыгрывает он, что ли?» Сказал, что думал:
— Когда идёшь на зверя, пятки не смазывают. Смазывают оружие.
— Понятно, Свиридов. — Куприхин по-прежнему улыбался: — Гарантий не даёшь, значит?
— Гарантий не даю.
— Хорошо, это уже мужской разговор. В таком случае в моём лице вы имеете типа, который в силу врождённого характера любит потрепаться, но который никогда не подведёт. Вот вам моя рука! — Одессит любит обставить всё должным образом.
На том они и расстались, но не надолго.
У Свиридова оставался нерешённым один важный вопрос, который он в сутолоке дел всё откладывал на потом, но который заботил его не меньше других, более объёмных и важных дел, связанных с поимкой резидента. Он слишком хорошо помнил слова Сойченко, чтобы не пренебрегать мелочами. Мелочей на границе не бывает.
Короче, он замыслил небольшой эксперимент, и ему требовались совет и помощь Куприхина.
— Слушай, Куприхин, — доверительно обратился он к Мите-одесситу, — а почему при оклике неизвестного на границе: «Стой, пропуск!» — обязательно надо говорить громко?
— А ты спроси у того дяди, кто инструкцию сочинял, — невозмутимо ответил Куприхин. — Он, поди, больше нашего по границе потопал.
— Ладно. Ну, а пугаешься ты, когда ночью тебя вдруг проверка шумнёт громко? — закинул Свиридов удочку с другой стороны.
— Сначала было, вздрагивал, — признался одессит. — А теперь и ухом не веду. Вот ей-богу. Мне «Курок» — я им «Курск», «Мушка» — «Минск», «Прицел» — «Пинск», «Приклад» — «Подольск» и так далее. Привычка.
«Любопытно, — подумал Свиридов. — А ведь Шакал тоже стреляет на громкий оклик. Это тоже привычка? А что, если этот самый оклик произнести непривычно — тихо или шёпотом? Как это подействует на психику? Непривычное даже зверя выводит из себя, а тут всё-таки человек…»
Как только свечерело, Свиридов подстерёг Куприхина у бани, когда он нёс для сушилки охапку дров. Только тот из-за угла — он ему шёпотом чуть ли не в ухо: «Стой, пропуск!» Куприхин столбом телеграфным замер и онемел, только дровишки по сапогам — стук-стук — посыпались. Секунды три столбычил. Потом заикаться стал.
— Т-ты, — говорит, — Свиридов? Х-хмырь болотный. Ча-чалдон чёртов. Голова садовая. Я же заикой останусь во веки вечные. Бобылём. Мою невесту знаешь как звать? Клитемнестра. Поди выговори заикаючись…
«Повело Куприхина, повело», — подумал Свиридов, довольный неожиданным эффектом своего опыта.
— А говорил, и ухом не поведёшь, — поддел он одессита.
— Так громко же! А ты шепчешь, как урка с одесского Привоза.
«То-то и оно», — подумал Свиридов и сам себе улыбнулся в темноте.
Поднялись до света.
Собраться дело нехитрое. У Свиридова всё припасено загодя. По той самой житейской мудрости: не спеша запрягают, да быстро ездят. Оделись легко, но с запасом: уже прихватывал «утренник» — первый осенний морозец; на ноги натянули бродни — лёгкие, из мягкой кожи болотные сапоги, собственноручно сшитые Свиридовым из старых яловых голенищ специально для этого случая. Обмотали оружие, чтоб не гремело. Приладили вещмешки с запасом продуктов на трое суток, корм для уток и самих подсадных в садке. Ещё Свиридов запасся верёвкой — наручникам он не доверял — следовым фонарём, нашатырём и двумя индивидуальными медицинскими пакетами — мало ли что.
Провожали их Мусапиров, Сойченко и Арстан.
Лейтенант, как и полагается, поставил Свиридову и Куприхину боевую задачу на охрану границы и, хоть было всё давно говорено-переговорено, ещё раз повторил план действий засады, порядок взаимодействия с другими пограничными нарядами и сигналы для связи.