- А я устала, устала от этого...
- Устали? - в словах Осоргина звучала неприкрытая ирония. - Действительно, ваш труд, наверное, непомерно утомляет. Я не хочу вдаваться в подробности и вести спор. Но меня искренне удивляет убежденность некоторых людей в их особенности и непогрешимости. Хотя они, возможно, счастливейшие из всех живущих на земле, потому что им не приходится задумываться о том, что тревожит других и что они чувствуют. Когда я строил планы по организации своей службы, воспитанию нашего сына, а также поддержанию положения в обществе, то наивно полагал, что моя забота о благе семьи все-таки имеет хоть какое-то значение. И видимо, вся та деятельность, на которую потрачено было столько времени, не нашла понимания у людей, для поддержания достойной жизни которых велась. Но на усталость я не жалуюсь. Потому что служебные обязанности и дела семьи, вероятно, не намного утомительнее, чем роль примерной супруги.
Алиса развернулась лицом к мужу. Щеки ее пылали, а в глазах сохранялся все тот же нездоровый блеск.
- Как вы правы. И мне должно быть стыдно за мои слова. Ведь вы столько времени посвящаете заботе о нас, что даже не появляетесь дома. Иногда мне на ум приходит сравнение с той жизнью, когда я еще была Алисой Подольской. Знаете, разница незначительна. За исключением того, что теперь я знаю цену браку. Но все же удивительно, что вы наконец решили поинтересоваться мнением своей жены. Кажется, такое участие раньше вам было несвойственно. Думать лишь о своем положении - вот то единственное, что волнует вас! Ничего более. Не нужно называть это заботой.
Он не услышит оправданий и извинений. Она сказала то, что хотела.
Сделать больнее. Уколоть. Она всего лишь дала ответ на вопрос. Не обращая внимания и на то, как изменилось выражение лица мужчины. Холодок... Каждое слово - лишь очередной ржавый гвоздь, забиваемый в крышку ее гроба. И когда он окажется в любезно вырытой ею яме - вопрос нескольких слов. Он сказал объясниться. Но объяснений было не нужно.
- Сударыня, - несмотря на гневную речь супруги, Осоргин остался на удивление спокойным, - да будет вам известно, что, к сожалению, человек вместе с жизнью не наделяется безграничными средствами для своего безбедного существования. Ему дается лишь возможность для приобретения этих средств. Остальная же забота целиком ложится на наши плечи. Поэтому ваши заявления о том, что моя служба не должна иметь первостепенного значения, лишены оснований. Кажется, все это время повода жаловаться на материальное положение я вам не давал.
- А вы спросили, нужно ли мне это? - она приблизилась к нему на шаг.
- Могу предположить, что да, если даже ваш любовник адъютант, а не конюх.
Краска, прилившая к ее щекам. Она задохнулась от подобной наглости. Не удивилась даже тому, каким образом ему стала известна личность того, о ком шла речь в ее письме.
- Я всегда была виновата перед вами! Как легко каждый раз указывать на это... Кто дал вам право решать мою судьбу? - казалось, она готова была в любой момент сорваться на безрассудный, бессмысленный крик. Не пытаясь уже подбирать слова...
- К сожалению, существующая между нами связь создает необходимость в определенного рода образе действий, и указывать на то, что в вашем поведении является недостойным и недопустимым - моя неотъемлемая обязанность, - казалось, его терпение готово было иссякнуть в любую минуту. - А прав на вас у меня больше, чем у кого бы то ни было.
Ужас, овладевший ею в эту секунду от его холодных слов...
- Какой смысл состоит в вашей роли в таком случае, если все, что вы считаете нужным делать - это вести праздный образ жизни? Вы не можете предложить ничего другого, отличающегося от того, что могу предложить вам я. О природе своих чувств, «высоком» и «прекрасном» любят думать те, кто имеет возможность смотреть в потолок, рассуждая о своей роли в жизни. У меня такой возможности нет. И вас я бы не счел нужным упрекать ни в этой странной склонности, ни в бездействии, ни в совершенно с вашей стороны естественном обыкновении ни в чем не испытывать нужды, всего лишь сменив дом родителей на дом супруга. Многие считают это для себя приемлемым и крайне удобным.
- Я не понимаю... Не понимаю, зачем это... - устало и нетерпеливо.
Она очень плохо изображала дуру.
- Вы от меня зависите. Это вас не смущает? - Сергей Владимирович отбросил смятую бумагу в сторону. - Быть может, у вас не достает совести считать сложившееся положение недопустимым и оскорбительным, но в чем в таком случае состоит различие между вами и дамой полусвета? - смотря в ее широко раскрытые глаза. Повторяя ее же слова: