Мужчина посмотрел на сына с укором. Сдвинул игрушки в угол. Убрал ведь... Как можно раскладывать солдат, несущих дозор, по коробкам?!
- Раскладывай свои баррикады и возвращайся.
Осоргин поторопил мальчика. Нехотя Федя слез с дивана, угрюмо направившись к нетерпеливо выжидавшей няньке. Как всегда... Лишь бы ей только нарушать столь замечательные моменты... Алиса молча наблюдала за происходящим. Почему мама никогда за него не заступается?
На улице шел снег. Так непонятно. Ведь уже весна! Почему же тогда идет снег? Весной же он должен таять...
Зато можно было строить крепость. И хотя ямы и туннели мало напоминали боевые укрепления, мальчика это нисколько не смущало. Но как же редко выпадали такие шансы... Татьяна Прохоровна всегда говорила, что его поведение «недопустимо и постыдно». Но ведь просто ходить по саду так скучно! Ни бегать, ни играть...
Зато восполнить все потраченные на соблюдение «подобающего» поведения часы можно было с отцом. Следовало только давать волю воображению... Бегать кругами, громко вереща и не получая ни единого упрека, скакать по сугробам, виснуть... И кидаться снежками. Мама всегда вскрикивала, если он решался кинуть в нее пригоршней снега, а потом злилась... Это не было интересно. А тут можно было даже получить в ответ снежным комочком по шапке, что приводило малыша в неописуемый восторг. Правда, попытки завалить отца в снег никогда не увенчивались успехом, потому что чересчур разыгравшегося сына мужчина обычно удерживал на расстоянии вытянутой руки. И сил на преодоление такого препятствия просто не доставало. А при должном напоре можно было оказаться в ближайшем сугробе. Чтобы потом вскочить и, даже не тратя времени на то, чтобы отряхнуться, предпринять попытку реванша...
- У тебя все равно ничего не выйдет.
Ни слова в ответ. Только пыхтение и жалкие попытки дотянуться до отца. Размахивая руками, упираясь лбом в его ладонь в черной перчатке. Отстранился, переводя дыхание, а затем ринулся вперед, пытаясь обойти мужчину сбоку. И снова неудача.
- Сейчас отлетишь в сторону, а потом будешь говорить, что тебе больно.
Нет... Его упорству можно было только позавидовать. Игра довольно странная. Но, впрочем, чем бы дитя не тешилось...
Отпустил. А когда мальчик со счастливым визгом подлетел почти вплотную, завел его руку за спину, останавливая.
- Все?
Обиженное сопение. Попытка вывернуться. Тихий всхлип, когда ему это не удалось.
- Может, отдохнешь?
- Федя! Что ты делаешь? Оставь отца в покое!
Алиса...
Отпустил ребенка, поворачиваясь к жене.
- Оставьте... Это всего лишь игра.
В выставленную на всякий случай в сторону руку с шумом врезались. Тихий вздох, и малыш с легкой подачи оказался в снегу. Счастливый смех... Не многим он в этом плане отличался от матери. Правда, у нее были несколько иные способы, но суть оттого не менялась.
Он был так на него похож... Маленький мальчик со взрослыми глазами. Алиса терялась, когда смотрела на сына. С ним было глупо заигрывать, как это обычно делали с детьми его возраста. Алиса сама в такие моменты чувствовала себя несмышленым ребенком. И от этого порой становилось не по себе...
Если у кого-то когда-то и могли возникнуть вопросы по поводу достоверности отцовства своих отпрысков, то в этом случае Алиса скорее склонна была сомневаться в достоверности своего материнства. Может, только некие черты характера имели сходство... Хотя и об этом судить было трудно. Едва ли она в его возрасте обладала такими способностями...
- Я не буду спать!
В какой уже раз... Дневной сон малыш совершенно не воспринимал всерьез. Не кричал. Не топал ногами. Поджав губы, стоял перед ней, смотря снизу вверх. Он не хочет. И пытается донести ей свое видение этой ненужной и совершенно бессмысленной традиции.
- Твое упрямство поспособствует только тому, что ты нарушишь свой режим.
- Но я не хочу...
- Если папа узнает, ты не пойдешь гулять.
Он расстроился. Пытался не подавать виду.
- Нет... Я не хочу спать.
Серьезно и уверенно. Ну как мама не понимает, что ему это совсем не нужно?
- Когда вернется папа?
Он устал. Это было видно. Но все еще пытался бороться...
- Федя, ты же знаешь, что он возвращается вечером. К чему вопросы?
Совсем печально. Он бы не стал плакать. Просто опустил голову...
- Думаю, когда ты проснешься, он уже будет дома.
Обреченный вздох...
- Если я останусь, ты соблаговолишь наконец заснуть?
Задумался. Собственническое чувство должно было взять вверх. Осторожно кивнул. Слава богу... В следующий раз этим займется няня.
И теперь мальчик гордо прошел мимо внимательно следящей за ним Татьяны Прохоровны.
- Во сколько ты собираешься идти? - голос отца. Негромкий. Федя прислушался.