Покинув храм, мы пересекли воспроизводящий стиль Эдо бетонный мост – одну из многих неуклюжих попыток придать городу традиционный колорит и сформировать у жителей «чувство общности» (мати– и урусато-цукури). Возле крошечного пункта проката велосипедов мы сели на скамейку и выпили газированной воды. Не обращая внимания ни на Таму, ни на меня, старик из пункта проката велосипедов подошел к Уэде и спросил его, служит ли он в армии. Потом старик объяснил, что его часть дислоцировалась на Окинаве во время Азиатско-Тихоокеанской войны и все из его подразделения были убиты – выжил он один. Старик неоднократно повторял «есть только одна нация» (коку-тай ва хитоцу сика най). Уэда неопределенно кивал, но ничего не отвечал. Тама, глядя на него, ухмыльнулась, а потом состроила мне рожицу, показывая, что не поддерживает слова старика. Уэда поднял брови, взглянув на нее, как бы говоря: «Что?!» Но Тама лишь снова улыбнулась ему. Затем Уэда докурил, и, покончив с неприятным инцидентом, мы вернулись на базу, где еще раз прошли мимо музея.
ПОЧЕТНОЕ ПРОЩАНИЕ
Вечером накануне моего отъезда было организовано прощальное барбекю. Место выбрали в тихом уголке базы, расставив полукругом столы для пикника и деревянные скамейки. На столах установили печи сукияки, а военнослужащие подавали пиво. Появление командира Като было тщательно рассчитано так, чтобы он прибыл последним. Я сидела рядом с командиром за столиком на шесть человек. Всего было около восемнадцати военнослужащих, включая командира, адъютанта, нескольких офицеров и сержантов, за работой которых я наблюдала и которых опрашивала в полевых условиях в течение недели. Присутствовали четыре представителя местной ассоциации молодежи, среди них одна женщина – в тот же день ранее я беседовала с ними об отношениях ассоциации и Сил самообороны и их сотрудничестве с базами. В качестве «местных сторонников Сил самообороны» мне представили синтоистского священника и ветерана, ныне владельца небольшого бизнеса по соседству. Майор Оно выступал распорядителем. Сначала были тосты. За ними последовали индивидуальные представления. Каждый военнослужащий сообщал свое звание и имя, место рождения, название воинской части, где он служил ранее, воинскую специальность, увлечения, семейное положение и количество детей. Вся эта информация перечислялась очень быстро и деловито, все явно были привычны к такой форме презентации. После первых нескольких представлений только командир и я продолжали слушать и аплодировать; все остальные весело разговаривали друг с другом и готовили еду на огне. Только когда командир Като наконец встал, чтобы заговорить, все собравшиеся снова замолчали, целиком сосредоточившись на нем. Явно образованный человек, он начал говорить в народном стиле, призванном произвести нужное впечатление и подчеркнуть его близость к подчиненным, а также преодолеть различия в рангах в присутствии посторонних гражданских лиц, в том числе меня. Кроме того, он продемонстрировал навыки командира и одновременно светского человека.
Уроженец Токио, командир Като жил отдельно от своей семьи, которая осталась в городе. Дочь Като уже училась в колледже, и его жене нравилось быть рядом с ней в столице. И, добавил он, улыбаясь, ей неинтересно переезжать в деревню, где она никого не знает и в любом случае не сможет часто его видеть. Командир Като был кадровым офицером, и оказалось, что за шесть лет полевой работы его трижды переводили: с канцелярской должности в старом МОЯ в Роппонги, затем на нынешний пост, а потом обратно в МОЯ, которое за время его отсутствия переехало в Итигая. Он старался встречаться с семьей каждые третьи выходные. Хотя это не всегда было возможно, ему повезло больше, чем многим военнослужащим в Силах самообороны. Многие офицеры и рядовые живут отдельно от жен и других родных из-за крайней сложности переезда семьи раз в два-три года в связи с переводом на новое место службы. Пока дети маленькие, переезжать проще, но большинство родителей не хотят неоднократно забирать детей с места на место, когда они переходят в среднюю школу, опасаясь, что переезды повлияют на их успеваемость и снизят шансы поступить в хорошую старшую школу и университет. Те, кто оставляет семьи в отдаленных сельских районах Сикоку, Кюсю или Хоккайдо, обычно видят их только три или четыре раза в год, встречаясь лишь на несколько дней.
Като представил меня, упомянув разговор, который у нас с ним состоялся при нашей первой встрече неделю тому назад. Он спросил меня, предпочитаю ли я говорить по-английски или по-японски. Я ответила, что предпочла бы говорить по-японски, учитывая, что английский не является родным для обоих из нас. Он сказал, что мои слова произвели на него сильное впечатление. Остальные мужчины что-то одобрительно пробормотали. Я воспользовалась шансом выразить свою признательность. Потом было выступление пяти военнослужащих, сыгравших на барабанах в стиле тайко[27]. Через два часа вечеринка подходила к концу. Внезапно посреди площадки для барбекю появился президент молодежной ассоциации. Все встали и повернулись к нему. Он вскинул руки, три раза выкрикнул: «Банзай!» – и его троекратно поддержали тем же криком остальные. Компания быстро разошлась. На выходе один из обучающих новобранцев сержантов дал мне свою визитку и попросил прислать мои публикации о Силах самообороны, так как был уверен, что «люди говорят [мне] не то, что рассказывали [вам]».
27
Наиболее известному сегодня стилю тайко не более 50 лет, но этот инструмент использовался различными общественными институтами для самых разных целей. Первое известное использование барабанов тайко было на поле боя: барабаны применяли для устрашения врага, для подачи команд, в том числе призыва о помощи к своим силам, и для координации движений. Мощный звук барабанов тайко далеко разносился, перекрывая шум боя. См.: Rolling Thunder: The Taikö Source. URL: www.taiko.com (в настоящий момент ресурс недоступен).