Он поднял голову и посмотрел на маленькую красноватую звездочку в небе.
«Тебе здорово повезло, пилот!» — рука нащупала в кармане пуговицу и судорожно сжала ее.
У подножия башни высокая тонкая стюардесса усаживала пассажиров в лифт.
Климов взглянул наверх и направился к трапу.
Он уже был на высоте грузового отсека, когда вновь почувствовал тяжелый, горький комок в груди. Прислонившись к перилам, он взглянул вниз и сжал зубы, чтобы побороть головокружение. Только этого не хватало. Неужели боязнь высоты?! Он поднял взгляд вверх, и вид мерцающих звезд неожиданно принес облегчение…
Грузовой отсек был забит до отказа. Путаясь в многочисленных оттяжках креплений, Климов ползком пробрался в кормовую часть. Кажется, все в порядке, можно идти в кабину.
— Вот черт! — выбираясь через люк в тамбур, он ударился головой об один из оцинкованных ящиков, укрепленных по стенам. — Однако загрузочка выше нормы!
После полумрака грузового отсека матовый свет плафонов салона казался нестерпимо ярким. Последние пассажиры усаживались в кресла. Стюардесса разносила на маленьком подносе розовые пилюли стартового наркоза.
Идя по проходу, он увидел марсианку. Она посмотрела на него внимательным, изучающим взглядом и насмешливо улыбнулась.
Первый пилот был уже на месте. Климов сел в свое кресло и застегнул ремень. Притчард вопросительно на него посмотрел.
— Все в порядке, но мне кажется, что загрузка превышает допустимую для кораблей этого класса.
Притчард хмыкнул.
— Не беспокойтесь. Есть разрешение инспекции.
В двери появилась голова стюардессы.
— Все! Двадцать шесть пассажиров.
— О’кэй!
Притчард включил микрофон, но вдруг передумал и вновь щелкнул тумблером.
— Слушайте, Климов. Вы ведь опытный астролетчик. Еще в академии я изучал ваши полеты… Вам нечего меня стесняться… Мне говорил врач… Может быть, стартовый наркоз?..
— Чепуха! Я себя отлично чувствую.
— Как знаете, — он нагнулся к микрофону. — Я ноль шестнадцатый, прошу старт.
— Ноль шестнадцатый, даю старт! — раздался голос в динамике. — Пять… четыре… три… два… один… старт!
Стрелка указателя ускорения медленно тронулась с места и, нерешительно задержавшись на какое–то мгновение, стремительно двинулась дальше.
Климов почувствовал на себе взгляд Притчарда и улыбнулся слабой, вымученной улыбкой. Затем, выждав немного, вытащил из–за обшлага таблетку и отправил ее в рот налитой свинцовой тяжестью рукой.
Первый пилот внимательно глядел на щит приборов. Прием допинга на взлете и посадке был категорически запрещен уставом.
Действие таблетки сказалось мгновенно. Теперь вибрация и тяжесть не казались такими мучительными.
Притчард передвинул маленький рычажок на пульте. Стрелка указателя перегрузки пошла вниз.
— Я ноль шестнадцатый, — сказал он в микрофон, — старт благополучный, курс на заправочную станцию.
— Я вас слышу, ноль шестнадцатый, — отозвался голос. — Старт благополучный, заправочная готова вас принять.
Плавное торможение, две вспышки бортовых дюз, и корабль повис в магнитной ловушке заправочной станции.
«Ловко это у него получилось, — подумал Климов, — ай да самый опытный!»
Притчард отстегнул ремень.
— Послушайте, Климов. Заправка продлится около трех часов. На взлете вы мне абсолютно не нужны. Набор второй космической — это не шутка. Отправляйтесь спать. Две таблетки снотворного. Через двадцать часов меня смените.
— Да, но…
— Выполняйте распоряжение! При такой автоматике я могу подремать здесь. Ясно?
— Ясно.
В синем свете ночных ламп лица пассажиров казались мертвенно–бледными. Они лежали навзничь в откинутых креслах, скованные стартовым наркозом.
На переднем сиденье, скорчившись, спала стюардесса.
Климов прошел в крохотную каюту экипажа и, сняв ботинки, лег на диван. У изголовья, на столике, лежала коробочка со снотворным.
Выполняйте распоряжение…
Он вздохнул и одну за другой принял две таблетки.
— А все–таки тебе здорово повезло, пилот, — усмехнулся он, закрепляя спальные ремни.
Климов проснулся от странного щемящего чувства тревоги. Несколько минут он лежал на спине с закрытыми глазами, не в силах побороть действия снотворного.
«Который час? — он отстегнул ремни, рывком сел и взлетел к потолку. Держась за скобы на переборке, осторожно спустился вниз и взглянул на часы. — Черт знает что! Проспал!» Прошло тридцать шесть часов с тех пор, как Притчард отослал его в каюту. Проспал вахту! Позор! Нечего сказать, хорошо начинается его служба на ноль шестнадцатом!