Эдуард Хруцкий
Тревожный август
(Москва. 1942-й год)
Предисловие
Вышла в свет новая повесть Эдуарда Хруцкого «Тревожный август». Это вторая книга задуманной автором трилогии о тревожных буднях милиции в трудные военные годы.
В 1973 году издательство «Московский рабочий» выпустило первую книгу — «Комендантский час». Действия в ней развивались за сравнительно короткий отрезок времени июль — октябрь 1941 года. Герои ее, работники Московского уголовного розыска, вступили в схватку с матерыми бандитами, ставшими пособниками врага. Автору удалось передать в повести сложную атмосферу тех далеких героических дней.
Рисуя образы работников милиции, Эдуард Хруцкий раскрывает перед нами их многогранный духовный мир. Иван Данилов, Степан Полесов, Иван Шарапов и Игорь Муравьев предстают живыми людьми с их сомнениями, болью, любовью, ошибками Эдуард Хруцкий один из первых обратился к теме деятельности нашей милиции в годы войны, теме, безусловно, трудной и многогранной. Читатель и пресса по достоинству оценили работу писателя. Наглядным подтверждением общественного интереса явились положительные рецензии в «Литературной газете», «Красной звезде», «Литературной России», «Ленинском знамени» и других органах печати.
Во второй книге время действия еще более уплотняется. Об этом говорит и само название книги — «Тревожный август». Практически все основные события происходят в течение месяца 1942 года. Но, применив прием ретроспекции, автор переносит читателей на рубежи обороны Москвы в тяжелом сорок первом, на базу партизанского отряда, действующего на Украине, на улицы столицы. Раздвигая рамки повествования, Хруцкий показывает нам не только Москву, но и столичную область, бывшую ареной ожесточенных боев.
На страницах повести мы вновь встречаемся со знакомыми и полюбившимися нам героями, радуемся их удачам, скорбим об их потерях.
Мне кажется, основная заслуга автора заключается в том, что ему удалось создать образы мужественных, принципиальных, по-человечески талантливых людей.
Безусловно, выход подобной книги всегда вызывает определенные дискуссии. Часто в таких случаях спорят — реальны ли герои повести. Думается все же, что это непринципиально. Важно то, что автору удалось создать произведение, имеющее большое воспитательное значение, рассказать о том месте в общем строю борцов с фашизмом, которое занимали люди, носившие милицейскую форму.
Глава первая
Москва. 8 августа
У Данилова был знакомый инженер, который, как только садился в машину, немедленно засыпал. Делал он это независимо от длины пути и времени суток и одинаково крепко спал, будь он в такси или в своей, трестовской, машине, когда шофер вез его на очередной объект.
Над ним смеялись знакомые, о нем рассказывали анекдоты. И только потом Иван Александрович понял, что этот человек ни разу за много лет не выспался по-настоящему. Слишком много тогда нужно было построить, и слишком мало было специалистов.
Данилов вспомнил о своем знакомом, когда пришел к нему в кабинет всегда недовольный шофер Быков и, хмуро посмотрев на начальника отделения, сказал:
— Между прочим, до райцентра по нынешним дорогам часа четыре с гаком.
— А гак-то велик? — ехидно поинтересовался Данилов.
— Тоже с час.
— Тогда будем просто говорить: пять часов езды.
— А мне, товарищ начальник, при такой резине от вашей точности ни жарко, ни тепло.
— Тогда ты, Быков, мне фаэтон найми, я в нем поеду.
— Это еще что такое? — удивился шофер.
— Вот когда выяснишь, приходи, а пока иди готовь машину. Ясно?
— Куда яснее, — Быков вышел, нарочно громко хлопнув дверью.
«Все, — подумал Данилов, — через три часа сяду в машину и усну. Буду спать пять часов. Пусть только кто-нибудь попробует меня разбудить».
Он подошел к сейфу, отодвинул литую узорчатую крышку замка, с трудом вставил ключ. Ключ был новый. Прежний же, который, видимо, изготовили на заводе именно для этого сейфа, Иван Александрович потерял в декабре прошлого года. Впрочем, слово «потерял» было не совсем точным. Тогда осколком мины у него начисто срезало карман полушубка. В горячке боя он так и не заметил этого и только утром разглядел наконец и понял, почему всю ночь у него мерз правый бок. Естественно, что ключ искать было бессмысленно.
После того как батальон НКВД, в котором Данилов был заместителем комбата, расформировали и работники милиции вновь вернулись на свои места, вопрос о сейфе встал на повестку дня. Замначальника МУРа Серебровский просто предложил вскрыть его автогеном, но Данилов заупрямился. Ему жалко стало этот заслуженный чугунный ящик, который верой и правдой служил всем его предшественникам. Потом у сейфа была одна необычная особенность: как только открывали замок, он наигрывал какую-то никому неведомую мелодию.
— Ну, тогда сам его открывай, гвоздем, — сказал, уходя, Серебровский. — Ты, Данилов, прямо как старьевщик. Тебе бы из АХО новый сейфик принести — и порядок, а то ведь это чудище полкабинета занимает.
Замначальника скрылся за дверью, оставив Данилова один на один с сейфом. Иван Александрович позвонил в справочную, узнал номер телефона завода металлоизделий. Но главный инженер сказал Данилову, что их механики могут вскрыть только сейфы заводского производства.
— Спасибо, — поблагодарил Иван Александрович. — А вам неизвестно, где есть еще такие специалисты?
— По этому вопросу обратитесь в МУР, — рассмеялся невидимый собеседник и повесил трубку.
Что и говорить, адрес был наиболее верным. И вдруг Иван Александрович вспомнил Рогинского, теперь уже старика, бывшего медвежатника, потом колониста. Ему довелось видеть его перед самой войной, и тогда Рогинский со смехом сказал, что трудится «почти по прежней специальности» — заведует мастерской по ремонту сейфов. Мастерская находилась где-то на Трубной, практически в двух шагах от МУРа. Рогинского разыскали через час. Он минут пять покопался с замком, и кабинет снова наполнила старинная звенящая мелодия.
— Все, — усмехнулся Рогинский, — теперь, уважаемый Иван Александрович, давайте оформим наши отношения.
Он достал из кармана квитанционную книжку.
— А без этого нельзя? — спросил Данилов.
— Левыми делами не занимаюсь никакими.
— А как же теперь мне быть, записать вас в штат? Как открывать и закрывать это музыкальное чудо?
— Напрасно иронизируете, сейф у вас замечательный. Теперь таких не делают, их на всю Москву три осталось, а куранты работают только у вас. Ключ я вам сделаю часа через два, правда, замочек придется взять с собой.
В общем, после этого сейф стал работать, только ключ вставлялся туговато. Но вызывать старика второй раз времени не было.
Глава вторая
Москва. Май
Шестого мая, поздно вечером, когда Данилов собрался домой, благо казарменное положение отменили, позвонил дежурный.
— Иван Александрович, — взволнованно закричал он в трубку, — убийство! — Голос дежурного сорвался.
«Видимо, кто-то из новеньких, — подумал Данилов, — старики уже привыкли ко всему».
— Где?
— В Грохольском переулке.
— Хорошо, выезжаю.
Игорь Муравьев, Степан Полесов и новый пом-уполномоченного Сережа Белов еще не ушли, и это было очень кстати, так как посылать за кем-нибудь машину времени не было.
В автобусе их уже ожидали эксперты и проводник с собакой. Все было как обычно, обыкновенный выезд.
Автобус гремел по булыжникам переулков. Шофер гнал машину кратчайшим путем. Трясло.
— Слушай, — крикнул Муравьев из темноты, — Володя! Что, в Москве нет больше асфальтированных улиц?
— Есть, — ответил шофер, — но так дорога короче.