— Ишь ты какой богатый! — возразил Славиков. — Разве так просто вести рационализаторские работы по всем отраслям знаний? Страна не только на армию деньги расходует! А народное хозяйство? А космос? Понятно, что наша станция — техника хотя и хорошая, но, безусловно, уходящая. Есть новые, куда более новые станции. Даже в нашей части. Это понятно. Принципиально новая техника. На все, так сказать, сто процентов. А бывает ведь и так, что обновляется техника не за счет всей конструкции, а, скажем, за счет одного «рацо». Вот электровоз…
— Что электровоз? — не понял Рогачев.
— А вот что… Электровоз — не новая машина, — пояснил Славиков. — Уже не год и не два, как трудится…
— А что ему не трудиться? «Ой, машина ты жалез-на…» — вставляет Бакланов.
— «Жалезна». А вот поставили на твою железную машину блок-автомашинист — и, пожалуйста, вам, товарищи железнодорожники, поплевывайте себе в окошечко, дышите свежим воздухом, а тепловоз сам — «ту-ту». Вот так, мой друг.
И опять Рогачев:
— Так конкретно, чего же ты хочешь?
— Чего хочу? А совсем немного. Добавить к нашему локатору один-два новых блока, сделать кое-какие доработки к антенно-приводным устройствам, и наша задача сведется к минимуму — поймать один раз цель. А дальше станция сама будет вести, а ты сиди и поглядывай.
— А если и вторая цель в зону сближения войдет, позволит ли разрешающая способность локатора «чувствовать» первую цель? Не собьется ли следящая система?
— Вопрос принципиальный. Как раз над этим ломаю голову.
— У коня голова длинная, и то он ее не ломает! — вставил кто-то.
На пляже засмеялись. Потом спросили о чем-то Бакланова, но о чем, Маслов и Кириленко не слышали. Только ответ Бакланова:
— Вот дает! А я откуда знаю? Если нас заменят блоки-автоматы, то зачем тогда держать людей на точках? Айда, братцы, в народное хозяйство! Пусть роботы обслуживают ПВО и ВВС. Нет, серьезно. Повезет же ребятам!
— Утопия это, Филипп. Техника никогда не заменит человека, — возражает Русов. — Поможет, но не заменит. Конечно, людей в ротах станет меньше, но зато какие это должны быть люди! Сколько они должны знать, чтобы управлять этой техникой! А я согласен со Славиковым и обеими руками за автоматизацию. Пусть то, что делает он, над чем он ломает голову… пусть сейчас не удастся, не найдет себе дороги, но все это не зря, я уверен. Потом пригодится. И мне кажется, ребята, было бы неплохо, если бы Николай как-нибудь, вот так на досуге, рассказал нам о самоследящих системах. Это же наш хлеб.
— Как для кого. Я предпочитаю настоящий, — говорит Бакланов.
Замполит делает знак Кириленко, и они выходят из-за поворота лестницы. Их сразу же замечают, поднимаются.
— Здравствуйте, товарищи!
Маслов опускается на песок:
— Садитесь, садитесь. Вот мы с Кириленко немножко подслушали ваш разговор. Самую малость. В общем, в курсе дела. Так, значит, Славиков утверждает, что станции будут следить за самолетами сами?
— Так точно, имею нахальство утверждать! — сдержанно улыбается Славиков.
Все смеются. Славикову кажется, что замполит станет возражать, а это очень даже интересно. Но старший лейтенант не возражает. Достает папиросы, спрашивает, кто желает закурить. Желающие, конечно, есть. Затягиваясь дымком, говорит:
— Согласен с Русовым: какими бы разумными ни были машины, но что они без человека? Случись что-нибудь, не всякая гениальная машина в самой себе разберется. А человек разберется. А потом, чего не хватает машине? Чего, Бакланов?
— Ясно чего, — отвечает Бакланов. — Морального Духа!
Солдаты смеются. Маслов снимает фуражку, стягивает гимнастерку:
— Почти правильно. В машине нет души, нет того человеческого беспокойства, благодаря которому мы всегда повернуты лицом к трудному, к благородному. Машина не сделает ничего сверх своих тактико-технических данных, ей, к сожалению, не дано право на подвиг, как нам, людям.
— Товарищ старший лейтенант! — подсаживается ближе к Маслову Рогачев, — Вот вы говорите о подвиге…
Рогачев говорил, что ни о каком подвиге сейчас, в мирное время, не может быть и речи. Во всяком случае, он в этом уверен. Вот взять пост 33. Нельзя же назвать солдатскую жизнь на посту, солдатские будни — подвигом.
— Если бы так, все бы давно с орденами ходили! — весело подключился к разговору Бакланов.
— Так уж и все? — поддел Маслов, но Филипп и тут нашелся:
— Ну мне-то, понятно, не дали бы… А вот Ивану — наверняка. И Русову — за доблестное руководство нашим расчетом. И Резо за…
Резо взорвался и перебил Бакланова:
— Думаешь, самый умный, да? Глупость говоришь! Совсем глупость, понимаешь?