И снова была тишина. И снова сидели все рядом и смотрели на море, на далекий дымок словно игрушечного парохода.
— Ребята, споем нашу любимую, а? — предложил Русов. — Где я теперь ее услышу…
— Давай, — склонился над гитарой Володя Рогачев.
— «Тревожный берег», — мечтательно произнес Резо.
— Споем! — Бакланов уселся поудобнее и бодро «прочистил» голос — прокашлялся.
А Славиков все стоял надо всеми в своей излюбленной позе, скрестив на груди руки, и с высоты своего роста, улыбаясь, задумчиво смотрел на ребят. Хотел он этого или не хотел, но в нем, сегодняшнем солдате, уже начал жить завтрашний школьный учитель, и об этом он только что думал. И еще думал о них, о товарищах своих, с кем бок о бок, считай, что уже пройдены два трудных и незаметных года.
Странно устроена жизнь! Люди могут жить по соседству годами и, разъехавшись, забыть друг о друге. А могут вот так, как солдаты, пробыть вместе вроде и недолго, но помнить друг друга всегда.
