Разговаривая друг с другом, разные люди обычно высказывают противоположные мнения. Где нет противоположности мнений, желаний, там нечего и обсуждать. А где собираются люди с сердцами ущемленными, эгоистичными, болезненными, люди, которые ощущают потребность в том, чтобы другие их понимали, там возникают разговоры. Таким собеседникам непременно надо настоять на своем мнении, и потому их разговор оканчивается ссорами, пререканиями. Тогда они и доходят до разного рода клятв, сами того не замечая. Именно об этом говорит святой Антоний: «Не клянись совсем, о каком бы предмете ни шла речь, истинном или сомнительном».
Не приходи в ту церковь, где бывает много людей. (28)
В древности вся пустыня была усеяна небольшими домиками — монашескими хижинами. Да и в городах, и в селах было очень много монахов, живших в маленьких монастырях, в маленьких хижинах. Иногда монахи выходили из монастырей, чтобы купить что-то или побывать у себя на родине. Все они вступали в общение с мирянами. Стоило этим монахам немного ослабить внимание к себе, как у них появлялось желание с кем-нибудь поговорить, и тогда они шли в многолюдную церковь, с хорошим пением, — словом, делали то, что противоречит монашеским обычаям.
То же самое мы видим и сейчас. Когда монахи выходят из своего монастыря, если только у них действительно есть для этого богоугодная причина, они начинают ходить по церквям. Преподобный Антоний увещает их не ходить в многолюдную церковь, потому что они согрешат. Более того, нехорошо, чтобы люди видели монаха среди мирян. Девство — это царица неба, нечто неземное. Всякий в глубине души чувствует, что монаху не место среди мирян, на мирском празднестве. Следовательно, для монаха недопустимо ходить даже и в мирскую церковь.
Когда братья нашего монастыря оказываются в миру, то ходят или в монастырскую церковь, или в какое-то спокойное место либо совершают богослужение прямо там, где они обычно останавливаются. В приходскую церковь они не ходят. Лучше всего, чтобы монах никогда не оказывался вне обители в воскресенье или в праздник.
Теперь вы понимаете, какое страшное падение для монастыря, если в нем допускают, чтобы на богослужении в монастырском храме монахи или монахини терялись в толпе мирян. Я не говорю, что мирян вообще не должно быть. Всегда в монастырях бывали миряне. Никогда не прекращался поток посетителей, паломников. Более того, иногда оказывали гостеприимство людям больным, нищим, увечным, но при этом не терялась монастырская атмосфера, царил монастырский дух, а не мирской. За этим всегда следили.
С этой трудностью сталкиваемся и мы — вся Святая Гора. Наша церковь по временам, например на Рождество, Пасху и в некоторые другие праздники, становится местом стечения народа. Это большая духовная проблема. Но что мы можем сделать? Не знаю. Сейчас речь не об этом. Как бы то ни было, появление монаха в местах стечения народа святые отцы считали зрелищем отвратительным и не допускали этого даже под предлогом участия в богослужении. Видите, как высоко ставит монаха церковное предание? Во Святое Святых!
Умершего не погребай в церкви. (29)
В те времена многие люди строили храмы. Каждый монах мог построить храмы. Миряне тоже создавали много собственных храмов: это считалось великим благословением. Этот обычай существует до сих пор. Как мирянам, так и монахам всегда хотелось погребать близких людей в церкви, чтобы оказать им честь. Это традиция очень древняя, но ее невозможно продолжать в сложившемся монастырском братстве или в скиту. Тогда все захотели бы быть погребенными в церкви — и она сделалась бы кладбищем.
Не ходи по званым обедам и ужинам. (30)
Званый обед или ужин предполагает собеседование. Не бывает званого обеда без собеседования. Но монах должен молчать, а не разговаривать.
Каждый день учись добрым нравам у старейших среди братии. (31)
Когда видишь перед собой старейших монахов, то есть старцев, которые отличаются духовным разумом и образом мыслей, пребывают в молчании и обладают духовным опытом, наблюдай за ними и учись у них добрым нравам. Такие монахи не заводят разговоры с легкостью, с ними нелегко сблизиться.
Святой Антоний обращается к самым молодым братьям и советует им изучить добрые нравы старейших: узнать о добродетели и жизни мудрых старцев или духовных матерей. Пусть они, говорит он, будут для тебя образцом, воплощенным идеалом, живым Евангелием, узнаваемым и читаемым письмом, потому что они, предающиеся молчанию и безмолвию, — настоящие монахи.