И вот настал тот день. День официального назначения на должность. Всё проходило в торжественной атмосфере. Все подходили и искренне хвалили Федора. Да и сам он был несказанно счастлив и рад тому, что происходит. В этот самый момент, подошел к Федору его товарищ по работе, приобнял и с доброй улыбой на лице сказал:
– Ну что, Федор, поздравляю, молодец, неплохо было бы это дело, отметить, так сказать, мужикам по пять капель выпить за твою новую должность, а то когда теперь с тобой посидим, ты ж теперь у нас начальник, тем более пятница сегодня, сам Бог велел!
– Будет! Какие вопросы? – задорно ответил Федор.
В тот вечер, после завершения рабочего дня, собрались все за праздничным столом. Все Федора расхваливали, поздравляли. Пили рюмку за рюмкой, и всё с красивыми словами и тостами. И так захотелось Федору поблагодарить всех за теплые слова, что попросил он налить и себе.
– Ой, братцы, как же приятно, как приятно, какие вы всё душевные ребята, спасибо вам всем за поддержку, даже нет слов, чтобы выразить ту теплоту, что сейчас царит в душе моей, спасибо! – трогательно произнес Федор.
Он выпил рюмку, и вокруг послышались аплодисменты, радость, возгласы коллег. Всё слилось в веселую кутерьму. И смех, и слезы счастья, праздник, восторг, эмоции, добро, и всё это выглядело так гармонично и заманчиво, что Федор решил окунуться в этот фонтан, и выпил ещё. Потом ещё и ещё. К слову, стоит сказать, что поначалу, голос разума в его голове пытался напомнить ему, о том, что он не пьет, и что продолжать не следует, но Федор с легкость успокаивал этот голос, оговорками о том, что сегодня можно, ведь он герой, и что доказал и себе и всем, что он может жить и по другому, и добиваться всего того, чего захочет.
Проснулся он дома с жуткими головными болями, попытался снова уснуть, но никак не мог. Похмелье казалось не выносимым. В таких муках Федор провел ещё час. Из головы не выходила сомнительная, но в какой-то степени, спасительная мысль, о том, что можно похмелиться. Как ни гнал эту мысль Федор от себя, но всё же она победила, и через какое-то время он уже сидел у себя на кухне, в прекрасном расположении духа, выпивая рюмку за рюмкой и закусывая маринованными огурчиками.
На следующий день всё повторилось. Повторилось и потом, и потом. В понедельник вечером к нему пришли рабочие с его организации, они подумали, что их новоиспеченный мастер приболел. Федор пригласил их домой, чтобы выпить, но те отказались, и пытались уговорить его выспаться и завтра выйти на работу. На что он им ответил:
– А ну ка идите отсюда, ишь ты, мастеру указывают, что ему делать, покажу я вам.
После чего Федор продолжил пить и пить.
Несколько раз в течение двух недель, до него пытались достучаться с работы: звонили, приходили. Но толку в этом не было никого. Федор и слушать никого не хотел. Пил он очень фанатично, напивался до такой степени, что засыпал за столом, а как проснется, сразу продолжал пить. Деньги, накопленные им за время трезвой жизни, таяли быстрей чем, снег в конце апреля. Вскоре, Федор стал завсегдатаем ломбарда, а через некоторое время и аптеки. А все местные забулдыги и бомжи были его лучшими друзьями. И слышен был во время их совместных попоек гордый голос Федора:
– Я – мастер!
Прошло уже несколько месяцев. С работы Федора уволили по статье трудового кодекса, за длительные прогулы без уважительной причины. На работу он так и не вышел. В квартире не осталось абсолютно ничего. Ходил он весь заросший, в грязной, рваной одежде.
Как то ближе к ночи, стоял Федор у местной забегаловки и клянчил мелочь у прохожих, как вдруг услышал знакомый голос:
– Федор, ты ли это? – это был его товарищ по бывшей работе, – ты почему так выглядишь? Так и пьешь? Давай я тебя отведу домой?
На что Федор ответил ему:
– Дай лучше на бутылку, умираю с похмелья, а потом поговорим.
Товарищ и дал, и шокированный пошел дальше. Федор же через несколько минут, уже сидел в этой забегаловке, наливая водку из только что купленной бутылки. Пил и думал про товарища, который дал ему денег. Потом вспомнил и про работу, и про вакансию мастера, и про курсы по повышению квалификации, и про мысли свои творческие, которые так давно его не посещали, и так горько и гадко стало ему на душе. Посмотрел он на бутылку и погрузился в зыбучую печаль и тоску, из которой казалось, не было выхода. Но тут раздался голос продавщицы: