в прекрасную даму.
Поверьте мне на слово,
как в государственные займы, —
вот – возьмите сладких апельсинов:
я любил немногих. Однако – сильно.
Да, поверьте в моей грудной области
желание блага и доблести
в эпоху биения сердца и
трепета восторженных речей…
– …ну хватит.
В голове у владыки маячит
дочуркин брак на сыне Благодетеля.
Немой кивок.
– Спасибо за доверие.
– Привет,
ты помнишь,
как пахнет сырой резедой горизонт?
Собирайся пойдём.
За окном не сезон – неси зонт,
нас опять унесёт простор в полусон:
свой огонь тебе
посвятил,
чтобы не заблудилась —
посветил.
Мы любим истории про
чёрный дом,
один за другим – рассказ
очередной.
В темноте
ночей
зимой
страшные истории
нам говорили
люди:
как чёрная-чёрная
ночь
меня с тобой погубит.
Но мы спасли друг друга
от страшного
мира.
Будет о тебе последняя
моя молитва;
печальные глаза
простят всё то,
чего прощать нельзя.
Нам достаточно минуты,
чтобы вспомнить всё;
всегда со мною голос твой,
мы потерялись среди звёзд.
Я хочу побыть
в соседстве
сердца твоего;
наша смелость
поборола
серость одного.
Я беспечный друг
твоих усталых рук,
в твоих тонких пальцах видел жизнь;
мы сокрушим
все страшные рассказы,
мы спасём друг друга
и об этом миру мы не скажем.
Теперь прости,
откланяюсь.
Вернул тебя обратно в замок я
в точности по времени
и в вечности момента
ускользаю.
СОЛИПСИСТ
В зале стиснув
сердце
проводом,
солипсистом чувствую себя —
и вдруг:
пропало сердце с проводом
без повода;
и вдруг:
надвое порушилась земля,
как опричнина, —
обиженки попали под страты вен,
я держу солнце, будто стратосфера.
Да, я к миру приспособлен,
хотя не бы́л приспособленцем.
Я не коммунист,
но дедушка нам показал пример,
как надо делать революцию —
я сделаю её культурной,
но не нужны ликбезы,
они делают тебя безликим.
Новые перо и кисть
делят мир напополам:
за победу «нового»
я поджигаю пламя прямиком из Рима;
целюсь в «старое»:
окурок сжимаю,
на курок нажимаю незримый.
Смотрю в зеркало и говорю: «И ты Брут», —
не знаю кто тут —
но даже он пропал.
В зале стиснув
сердце
проводом,
солипсистом чувствую себя —
и вдруг:
пропало сердце с проводом
без повода;
и вдруг:
надвое порушилась земля,
как опричнина, —
обиженки попали под страты вен,
я держу солнце, будто стратосфера.
Да, меня мучает
цейтнот,
но меня спасает
цвет нот;
я начинаю кричать,
как Слипкнот,
пробуждает меня