ненаглядная,
горел огонь и рвал на части, да
рвался жаркий пыл,
теперь – прости:
мой чайник страсти
вдруг остыл.
Сенатора обрадуй, давно хотел он
дочуркин брак на сыне Благодетеля.
А я уйду. Куда не спрашивай,
это мир второй, иной от нашего.
Желаю тебе Весты огонь,
невесты кольцо,
лесть и поклоны,
трон и колонны,
влюблённость, как у Эвридики,
а не шоу вместо корриды».
УБЕЙ МЕНЯ ХОТЬ СКОЛЬКО
Ищут лечебницы, мигалки —
набор глухих согласных,
небо стало красным,
сигарета чёрной.
И мне в висок глядит звонок.
Что со мной?
Руки задрожали.
Закрывают спектакль.
Дали белый воротник,
сказали мне заткнись.
Я теперь не пронесу
в унисон,
теперь меня занесут
в колесо.
Меня с рубашкой обманули,
меня срубили в абажуре,
меня любили, обожали,
мои книги читали люди.
Теперь мои стихи запрещены.
И в трещины смотрю на тишину неба,
но каждый час в меня врезают
с ядом те шипы,
что шестерёнки мои
все забились,
помогли
сделать
это
власти шестерёнки.
Эти
пасти в кисти ломкие.
Это
кастинг в собачонки.
Части вставьте —
так меня
разрушили.
Теперь меня жгут током,
убей меня хоть сколько,
быстрей врезай жгут в щёки,
желтей стены тут боль и кровь,
но
убей меня хоть сколько,
скорей страна запомнит,
теперь меня жгут током, но
скорей страна запомнит.
В прошлый раз
в колодце улиц
испуг
не смог
достать
до сути,
но сейчас обрежутся орудия.
Я растаю запахом сирени.
И в стене звуки сирены.
И как же не хотел я прежнего,
но сейчас увидел Брежнева.
Узнаю́ в стене черты лица.
МЕТАМОДЕРНИЗМ
Гранитовый закат.
Времени всплеск.
На первый взгляд – слепит так,
на второй – слепота.
Неоготика, Пиквикский клуб.
Кариатиды взглядов.
Великая Тартария.
Посланник Рима.
Посадник дикий.
Прощать не лихо.
Двенадцать колен.
Толстые стены.
По вечерам играл в нацбол,
пил чай из анкапа.
Перельман – гипотеза Пуанкаре.
Через гиперреальность
пробираюсь к симулякру.
Помоги мне выжить среди этой смертной любви.
Некрономикон.
Карлос Кастанеда – раскол – это недокаста.
Чёрный ворон,
ок.
Деревянные волосы.
Чем дальше погружаться в материю,
тем быстрее она исчезает.
РИСОВАЛ ТВОИ КОНТУРЫ САЖЕЙ НА СТЕНАХ
Рисовал твои контуры сажей на стенах,
меж арок мелькал силуэт;
пузырьки, что вздувались на венах,
выплясывают свой пируэт.
Наблюдая,
как полночь в холодном смятении тонет,
знакома до боли мне.
И вечно голодным, беспечно спать
холодным – прямо как по зиме.
Далеко в глухом лесу среди высоких сосен,
меня так быстро смыло, как под потоком вёсел.
Огни со мной, и мы уснём,
я буду проливным дождём.
И чтобы быть с тобой,
я буду проливным дождём.
Звёзды бились и сверкали чешуёй,
и мы гуляли по магистрали скоростной;
планета нам шептала тишиной,
и нити прошлого танцевали хоровод.
Я построил с тобой карточный дом,
от него останется лишь металлолом.
На стенах сажей тоннами
я рисовал твои контуры.
НАД ГОРОДОМ ВСЕМИРНЫМ
Куда вы попали?
Это тёмная комната,
тут скомкано,
сомкнуто,
из моей паутины накрытой не выйти —
из моего омута.
Убиты все выйти попытки.
И всю неделю был для вас далёк, как восточный берег,