В новом учебном году наша бывшая классная Тамара Борисовна стала заместителем директора по воспитательной работе. Мы, конечно, немножко испугались. Она же нас знает с первого класса. Если точнее, то меня – с первого, Тимура – со второго. Все наши проделки помнит. Нас насквозь видит.
Она даже знает, как мы её за глаза называем: Арамат Сиробовна. Это если говорить на обратном языке, по Тимкиному методу.
Так вот, она это знает, но не сердится. Только есть проблема: это она не сердилась, когда нашей классной была, а теперь на большой должности вполне может и озвереть.
Родители тоже занервничали. И придумали у себя в чате вот какую штуку: вот уже скоро, пятого октября, устроить в школе перформанс на День учителя. Цветы подарить, стихи прочитать. Про что? Тоже про школу, конечно.
Да чтобы не простые были стихи, а оригинальные. Не как у всех.
Вечером накануне праздника собрались мы втроём в нашей конфе и стали обсуждать, кто чего не выучил. Никто ничего, как обычно.
– Я тут нашёл одно стихотворение, – это я говорю. – Короткое. Но дурацкое.
– Ну зачитай вслух, – предлагает Тим. – Обещаем не смеяться.
– ОК. Неизвестный автор, «Школа».
– Букет за это время мог и завянуть, – задумчиво говорит Баралов.
Но я читаю дальше:
Тут я умолкаю. Сами посудите: вот как такое можно всерьёз читать? Да ещё с этими восклицательными знаками?
– Ага, ага, – посмеивается Тим. – Автор и сам с ранцем был, и сын у него такой же. Яблоко от вишенки недалеко падает.
Тут и Шурик Баралов хрюкает от смеха.
– Мне тоже вдруг вспомнилось кое-что, – говорит. – Как мы в детском саду стишок друг другу читали:
– Класс! – радуется Тимур. – Можем повторить!
– Не пойдёт, – я говорю. – Это недостижимое мастерство, уровень «бог». Зрители не поймут. Но двояки за поведение поставят.
С этим мы согласились. Поразмыслили ещё немного. Поискали стихи в интернете, но там всё сплошь какая-то шелуха болтается. Одни и те же пафосные песни, ничего оригинального.
Наконец Тим предлагает:
– Надо, короче, собственный трек сочинить. Это несложно. Я видел, как на всяких рэп-баттлах люди фристайлят, рифмуют прямо на ходу. Мы что, хуже?
– Не знаю, – говорю. – Никогда не пробовал.
– Тогда я сам начну.
– Начинай, – разрешает Баралов. – Я посижу послушаю. Я всё равно в поэтическом плане бездарный.
– Тогда ждите пять минут… я вернусь.
И вышел из конфы. Через пять минут присылает вот что:
Я чуть чашку с чаем на себя не опрокинул.
– Смешно, – говорит Баралов, но сам на всякий случай не смеётся.
Ну да, ну да. Смешно, но не очень. Я так и представил себе Тимура Астахова на площади с таким плакатом. Это на него похоже. Я бы не вышел, наверно.
– А сейчас надо, – Тим продолжает, – чтобы кто-то на этот челлендж ответил. Как обычно на баттлах бывает.
– Ну давай я отвечу, – говорю.
Через минуту я тоже подгоняю флип:
– Теперь моя очередь, – торопится Тим.
– Мощно, – оцениваю я. – Типа промежуточный финиш. А сейчас опять мой куплет будет…
– Подпишусь под каждым словом, – говорит Тимур. – Продолжаю.
– Вот вы разогнались, – завидует Баралов. – Дайте-ка и я чего-нибудь добавлю.
– Сразу можно понять, кто сочинял, – смеётся Тим. – По пирожкам.
– Вовсе я не толстый, – невпопад говорит Шурик. – Хорош меня троллить.
– Да ладно, кто тебя троллит… погоди… сейчас как раз об этом будет…
– Согл, – это я говорю. – Я тоже об этом часто думаю. Поэтому стараюсь никому не улыбаться…
Тимур не слушает. Сопит и что-то царапает карандашом на листе бумаги.
– Сейчас, сейчас, – бормочет. – Добавим ужаса и мрака…
– Неплохо, – говорю. – Только рифма в конце немного неточная. Дай-ка я опять отвечу…
– Стоп! – восклицает Тим. – Записано! Вот ты молодец, Макс. Нормальная такая получилась коллаборация[4]. Потом Алису попросим какой-нибудь бит подобрать попроще – и начитаем втроём…
– Самое то для Дня учителя, – это я сомневаюсь. – Сиробовна будет в восторге.
– Это вряд ли, – говорит Баралов. – Ладно, пацаны. С вами было весело. Но меня ужинать зовут. Это важнее.
Мы смеёмся.
Наутро наступает День учителя. Все собираются в конференц-зале. Вручают цветы любимым педагогам. Я лично охапку роз принёс Тамаре Борисовне (это и была хитрая уловка наших родителей, как вы понимаете). Так она и сама порозовела от удовольствия, как цветок.
Потом надо стихи читать. Девочки что-то там такое приготовили старомодное, про первое сентября и про то, что конца урокам нет. Я даже загрустил немного. А что если и правда конца этому всему не будет?
Как вдруг Арамат Сиробовна к нам подходит и говорит:
– Что это у нас наши мальчишки скромничают? По глазам вижу, что Астахов с Белкиным что-то сегодня приготовили! И ты, Санечка Баралов, зря за спинами прячешься! Ну-ка, выкладывайте свои секреты – что вы вчера репетировали?
Можно было, конечно, тупо промолчать. Ну, во-первых, она больше не наша классная. Во-вторых, сейчас не урок, двояк за молчание не поставят. Но меня словно за язык кто-то потянул. Я и ляпнул:
– Мы сочиняли стихи.
Тамара Борисовна удивилась, но не очень.
– Никогда не сомневалась, – говорит, – в ваших талантах. Помню, один из вас даже диктант написал… на обратном языке… В отделе образования всем очень понравилось.