Приподнял пистолет до груди. Покрутил головой. Стараясь соблюдать более максимальную тишину, не выдавая шагов (и оттого идя на носочках), переступая разбросанные книги, подошел к куче книг, к самому темному месту во всей библиотеке. И снова услышал звук перелистывания книжного листа под чей-то рукой. Остановился. Поднял глаза вверх. Напряг. На вершине книжной горы кто-то сидел. Какой-то темный неопознанный силуэт, и как по догадке понятно, почитывающий книгу.
Силуэт снова перевернул лист книги, но книга была настолько стара и повреждена, что листы в ней держались слабо. И лист, вместо того, чтобы перевернутся, попросту вырвался с книги. Это было настолько неожиданно для силуэта, что пальцы, держащие лист, отпустили его, и он полетел вниз с горы, напоминая легонькое перышко, приземлившись у самой ноги Дайлона. Силуэт округлил глаза от удивления, потому, что не знал, что тот книжный листик окажет цепную реакцию для последующих, повредив тем самым прошивку книги. Неожиданно, сквозь разбитое окно в библиотеку залетел прохладный ночной осенний ветер, и подул на книгу, подхватив листы. Они полетели вниз листопадом, подобно листьям с деревьев, танцуя легко и в порыве, ложась на пол практически безшумно, с легким своеобразным бумажным шелестом.
Силуэт смотрел на листы, Дайлон - смотрел на силуэт, и здесь засеяли ниточки лучей луны, и Дайлон сумел распознать в силуэте меня.
- Немфея! - сказал радостно он, не прекращая смотреть на меня, а пистолет инстинктивно ложа в чехол.
Я опустила безразлично глаза. Отложила в сторону оставшийся от книги переплет, и взялась за следующую книгу. Принялась за чтение. Я пообещала сама себе, что не буду больше разговаривать с Дайлоном, и не намеривалась его нарушать.
- Я тебя уже обыскался. Почему ты не вернулась в гостиницу? - спросил в крике он.
Я, разумеется, промолчала.
- Ты хоть представляешь, сколько мне стоило тебя найти? Вся Конни уже на исходе.
«Снова ты за «Я», - подумала я про себя, - «Время тебя ни как не вылечило».
- Виоли с ума сходит. Постоянно расспрашивает: «Где, где? Куда Немфея подделась?» И что мне ей отвечать?
«О, хоть о Виоли вспомнил. Похвально».
- У меня, кроме как махать молотком, лучше ничего пару дней уже не получается. Что-то совсем ничего в голову не приходит, чего бы нового людям сказать, - пожаловался.
«Первые трудности, да?» - радостно.
- Хватит мудрить над своими книгами. Спускайся, и поехали обратно.
Я промолчала. За меня ответил шелест перевернутого книжного листа, намекая, что не собираюсь ни куда ехать.
- Вот как?! Хорошо.
«Удивительно! Он понял, о чем я думала».
- Тогда, я помогу, тебе вернутся домой. Быстро спускайся! - топнул ногой и ткнул пальцем около ноги.
Я не отреагировала.
- Тогда я сниму тебя.
Дайлон закатил рукава рубашки до локтя. И принялся лезть ко мне на вершину горы. Я не хотела его к себе подпускать. Даже видеть вблизи его лица. Пришлось использовать подручные средства. Книги. Бросалась ими в Дайлона. Кричала в страхе:
- Не подходи! Убирайся прочь!
Я дрожала. Было страшно. Сердцебиение зашкаливало. Видя лезущего ко мне Дайлона, казалось, что сунет что-то страшное, прототип «Тараканища» К. Чуковского.
Запускающие книги не помогали. То ли они пролетали мимо, то ли не зацепляли Дайлона, то ли, он от них ловко уклонялся, то ли, они были ему совсем безразличны. Гора становилась не устойчива и хрупка. Книги рассовывались, высовывались, выскакивали с рук Дайлона, не давали устойчивости ногам. Но он, не сдавался. Дайлон не привык сдаваться. Он был уже закален на трудности. И новая, необузданная, для него была - хорошим адреналином, тренировкой для последующих подобных.
И вот, он был уже возле меня почти рядом. На вершине. Я отползла назад. А Дайлон, решил ответить мне той же монетой - запустил в меня книгу. Этот удар пришелся в грудь и очень сильно (вот что значит, удар настоящего мужчины), на что меня покосило назад. Потеряла равновесие и полетела с горы. И тот, кто меня чуть ли не убил, тот и спас. Прыгнул с горы. Но, от сильной резкости, гора принялась рушиться. Далон, ловко выгнувшись, занял более безопасное положение тела: руки чуть в стороны, а ноги вместе, одна слегка согнута в колене, чтобы быстрее лететь, что дало возможность в легкости догнать падающую меня. Прислонился к рушащейся горе. Развел ноги по шире, притормаживая. Уловил меня и прижал к себе. И на спине съехал с горы, как дети на санях зимой, не обращая внимания на обвал под нами книг, которые готовы были нас поглотить живьем.