Все закричали: «ДА!».
- Мои друзья...В ПУТЬ! Давить мерзавцев! - дал сигнал в бой.
Все закричала: «УРАА!», размахивая оружием.
Фредерик XVI, в спешке дал и свой сигнал:
- Аааа-а в БОЙ! - махнув поднятым вверх мечом.
Сражение началось.
Дайлон стоял на горе и командовал. Я стояла возле него, сложив руки в замок на груди, ладони держа на локтях. Наблюдала за сражением, и совсем ничего не чувствовала при виде, как кто-то кого-то убивал. У меня было чувство, словно я сама выросла на поле боя. И вдруг вспомнила о Виоли, как бы она вела себя на моем месте. Думаю, схватила щит, поварешку, и бегала по полю, давая всем врагам щелбана. Но, Дайлон не пустил Виоли на военную территорию, боясь, что она не будет давать щелбана, а испугается, и начнет бегать, кричать, а потом, придется ее еще искать и спасать. Поэтому, для ее же безопасности, запер в гостиничном номере.
- Ты ведь понимаешь, - сказала я, спокойно Дайлону, - Что они перебьют себя без толку. И наши, верно, проиграют. Война не закончится до тех пор, пока один из ее командиров не будет повержен.
- Знаю. Я должен лично пойти к Фредерику XVI и напасть на него? Убить? И отомстить за деда?
Я кивнула легонько подбородком, закрывая веки, соглашаясь.
- Пробраться будет сложновато, - изучил бегло взглядом масштаб поля боя, что нужно будет пробираться пешим ходом через него.
- А ты полетом. На крыльях. Так значительно быстрее.
Дайлон согласился. Я настояла, чтобы он взял меня с собой.
- Зачем? Здесь я управлюсь сам и без твоих советов. Я быстро. Туда и обратно.
- Затем. Возьми, - выпячивая глаза, а голосом угрожая.
Дайлон согласился нехотя. Взял меня на руки, и мы полетели. Конечно, это было совсем иное чувство полета, нежели с Айроном. Тогда я летала с ним, над спокойно-спящим ночным городом, а не покрытым криками, кровью, оружием, огнями и человеческими телами полем боем. Даже в небе полет превратился в настоящий метеорный дождь, благодаря вылетающим со стороны горы Фредерика XVI огням. Это были смоленные горящие камни, обернутые в солому, выброшенные с метательного аппарата. Но, Дайлону ловко удавалось их обходить и от них уклоняться. И, мы добрались до Фредерика XVI успешно и целыми.
На нас он уже поджидал. Мирно сидел на мягком стуле с подлокотниками, больше походящему на трон, в окружение кучи солдат. По сигналу, элегантному движению руки, солдаты сдвинулись с места, с целью окружить и убить нас. Дайлон быстро достал свой меч с ножен. Оттолкнул меня назад за свою спину, защищая. Сражение, бойня начались, совершенно не походя на вежливое французское приветствием. А я стояла, застыв на месте, ничуть не испугавшись, потому что стопроцентно верила в победу своего Данталиона.
Когда победа оказалась за нами, Дайлон представил к горлу Фредерика XVI, еще сидящему на стуле, лезвие меча. Ярко-сверкающие красные глаза желали его убийства, и были готовы снести немедленно ему голову. Подбежали иные солдаты и остановились на расстояние в несколько метров, испугавшись за своего короля. Покорно послушались Дайлона, который с угрожающим взглядом закричал им: «Подойдете еще - прикончу его и вас!». Отошли еще на несколько метров дальше.
- Такого негодяя и труса, как ты, нужно рубить на куски и варить в бульоне для псов, - сказал Дайлон, голосом полным ненависти.
- Постой, - сказала я, остановив попытку отсечь голову.
Я медленно подошла к Фредерику XVI и сняла с его указательного пальца левой руки серебряное кольцо с лунным камнем. Подобных колец в мире было лишь только два. Потому, что их сделал Квенсент собственноручно. И одно было у меня, мое, женское, на левом указательном пальце. Второе, мужское, которое всегда носил Квенсент не снимая, было похищенным. Это были кольца - обещания. Всегда быть вместе. Теперь я знала вора в лица. Одела поверх своего, на что оно пришлось мне жутко большим.
- Не стоит носить чужое, - сказала я, и медленно спиной отошла назад.
Фредерик XVI протянул ко мне руку:
- Пожалуйста!...Я никогда не хотел нанести тебе вреда, - прося пощады, оправдываясь.
- Не, пожалуй, - ответил за меня грозно Дайлон.
- Спаси!
- Не спаси.
Фредерик XVI заприметил только что подошедшего незаметно солдата. Он стоял подальше от всех. Около огромного арбалета. И тогда, Фредерик XVI, изменив свою плаксивость на самоуверенность и до отвращения эгоистичную, прогнившую злобой улыбку, сказал: