— Ах, какой ты счастливый! — воскликнула фея, увидев Мартино. — Всякий, кто услышит тебя, — заслушается, всякий, кто взглянет, — залюбуется.
— Да что ты! Я самый несчастный человек на свете! Чтобы люди могли посмотреть на меня, мне приходится бродить, словно бездомной собаке, от деревни к деревне. А ведь я стою того, чтобы люди сами сбегались подивиться на меня. С такой красотой мне бы статуей быть. Тогда бы я стал счастливым!
— Ну, так я сделаю тебя счастливым. Мне это совсем нетрудно.
Тут фея дотронулась до Мартино своей волшебной палочкой. В тот же миг юноша превратился в прекрасную золотую статую. И войлочная его шляпа стала золотой, и заплатанная куртка, и ольховая дудочка. Золотым сделался даже камень, на котором сидел Мартино.
Фея захлопала в маленькие ладошки, радостно засмеялась и убежала — с гвоздички на колокольчик, с колокольчика на клевер, с клевера на маргаритку, а там и совсем скрылась в лесной чаще.
А золотой пастух остался сидеть посреди полянки на золотом камне.
Исполнилось желание Мартино. Из ближних и дальних сел приходили люди полюбоваться на него. По вечерам на полянке собирались парни и девушки. Иногда они пели, иногда кто-нибудь из парней принимался играть на скрипке, а все остальные плясали.
Только Мартино оставался недвижным. А как ему хотелось петь и плясать со всеми вместе! Он пытался поднести дудочку к губам, но золотая рука не слушалась его. Пробовал запеть, но из золотого горла не вылетало ни звука. Собирался сплясать с какой-нибудь красоткой, но золотые ноги не отрывались от золотого камня. Даже крикнуть от горя он не мог, даже заплакать, потому что слезы не вытекали из-под тяжелых золотых век.
Так проходили день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем.
Ровно через три года на полянку — с цветка на цветок, с травинки на травинку — прибежала фея.
— Вот сидит счастливый пастух, — сказала фея. — Он получил все, что хотел. Скажи мне, ты счастлив теперь? Да?
Статуя молчала.
— Ах, — воскликнула фея, — я и забыла, что ты не можешь ответить! Не сердись, я на минуточку сделаю тебя снова живым человеком.
Фея коснулась золотого пастуха своей волшебной палочкой.
И только она это сделала, Мартино соскочил с камня и бросился бежать вместе со своей ольховой дудочкой и холщовой сумкой.
— Постой! Постой! — кричала удивленная фея.
Но чем звонче она кричала, тем быстрее мелькали рваные башмаки бедняги Мартино.
Кирпич и воск
ежали рядом на кухонной полке кирпич и кусок воска. Кирпичу так и полагалось здесь находиться — ведь на нем хозяйка точила ножи. И острые же они становились после этого! А вот как воск попал на полку, этого никто не знал. Давным-давно кто-то положил его там, да и забыл.
По ночам, когда в кухне никого не было, воск и кирпич вели между собой длинные разговоры. Однажды воск спросил у кирпича:
— Скажи, сосед, почему ты такой твердый?
Кирпич ответил:
— Я не всегда был таким. Я и мои братья сделаны из мягкой глины. Глину замесили водой, долго мяли, наготовили кирпичей, а потом сунули в огонь. Там-то мы и стали звонкими и твердыми.
— Ах, как бы я хотел походить на тебя! — вздохнул воск. — Когда ты примешься точить нож, приятно смотреть. Вжиг-вжиг! Только во все стороны искры летят. А попробуй я подставить ножу спину, он меня мигом изрежет на куски. Нет, нет, не уговаривай меня, мягким быть очень плохо.
Утром хозяйка растопила очаг. Пламя так и плясало по поленьям.
Тут воск вспомнил, что кирпич сделался твердым, побывав в огне. Он подвинулся к самому краю полки и скатился вниз на железный лист перед очагом. У, как жарко ему стало! Он весь обмяк и начал подтаивать. Верно, он растаял бы совсем, если бы в эту минуту в кухню не вошел хозяин. А надо сказать, что хозяин был кукольник. Он ходил по дворам и давал со своими куклами из дерева и тряпок веселые представления.
Хозяин нагнулся, чтобы разжечь трубку угольком из очага, и вдруг увидел воск, который хотел стать твердым, как кирпич, но вместо этого чуть не растаял.
— Вот замечательно, — воскликнул хозяин, — из этого воска я вылеплю новую куклу!
Так он и сделал — вылепил куклу и назвал ее Пульчинелло.
Кукла получилась такая смешная, что кто ни взглянет на ее вздернутый нос, рот до ушей и лукавые глаза, непременно рассмеется.
Когда кончалось представление, хозяин выставлял из-за ширмы Пульчинелло. Пульчинелло раскланивался во все стороны, а хозяин говорил за него тоненьким голосом:
— Уважаемые синьоры! Было время, когда я завидовал кирпичу только за то, что он твердый. Из кирпича, закаленного в огне, можно построить дом, но из него нельзя сделать Пульчинелло. Из меня, конечно, дом не построишь, да и от огня меня следует держать подальше. Но зато я весел сам и веселю вас. Так что вы видите, старые, молодые и даже маленькие синьоры, что всяк хорош на своем месте.
Потом Пульчинелло прятался за ширму и зрители, довольные, расходились по домам.
А откуда же хозяин Пульчинелло узнал, о чем беседовали кирпич и воск ночью на полке? Да очень просто. Он сам выдумал эту сказку и рассказал нам. А мы рассказали вам.
Черная лошадка
ил в деревне, невдалеке от Сан-Марино, крестьянин Джузеппе Франчози, а попросту Пеппе. Были у него клочок земли и две работящие руки. Руки — хорошие помощники в хозяйстве, но Пеппе всегда хотелось иметь еще и осла. Сольдо да сольдо — два сольди, два сольди да сольдо — три сольди. Так и копил Пеппе, пока не скопил столько, что можно было отправляться на базар за ослом.
В первое же воскресенье Пеппе, наряженный, как на праздник, с цветком за ухом, зашагал на базар. Идет он и распевает во все горло:
Услыхал эту песенку священник и выскочил за ворота.
— Сын мои Джузеппе, если верить твоей песне, ты собираешься покупать осла.
— Вы угадали, прете.
— Ах, сын мой, ведь на базаре много обманщиков. Продадут какую-нибудь полудохлую скотину, что о каждый камень спотыкаться будет. Жаль мне тебя. Так и быть, уступлю я тебе лучшего друга, замечательного осла.
Пеппе обрадовался. Он ведь не знал, что такое осел прете.
Они быстро сторговались. Священник вывел осла за ворота, а потом поспешно вошел к себе в дом и заперся на засов.
Осел тут же показал, какого бесценного помощника приобрел Пеппе. Он приловчился и в одно мгновение лягнул нового хозяина по ноге и укусил за ухо. Потом он вдруг помчался вперед, словно добрый скакун.
— Стой, стой! — закричал Пеппе и побежал вдогонку.
Но только Пеппе поравнялся с ослом, тот стал, как вкопанный. Пеппе его и уговаривал, и понукал, и принимался колотить. Осел ни с места. Потом ослу, видно, самому надоело стоять и он опять поскакал вперед. Так они и добрались до дому. Двадцать шагов бегут, полчаса стоят.
Как же это Джузеппе Франчози дал себя обмануть? Да вот, говорит же пословица — чтобы раскусить мошенника, нужно полтора мошенника. А Пеппе мошенником никогда не был. Однако остаться в дураках ему тоже не хотелось.
В следующее воскресенье Пеппе снова отправился на базар. Только не покупать, а продавать. Он вел за собой на поводу маленькую лошадку. Она была черная-пречерная и блестела, как начищенный сапог.