– Ради всего мясного, ты уже закончил страдать? – раздраженно проворчал Сашка, уставившись на меня. – А то тут, знаешь, некоторым нужна помощь.
Я и вправду совсем забыл о девушке и непростой ситуации, в которой мы оказались, и, смущенно вздрогнув, пулей вылетел из машины и помог Сашке осторожно высвободить девушку из недр салона. Это оказалась задача не из легких: она пришла в себя и двигалась очень медленно, вздрагивала и постанывала. Таксист следил за нами настороженно: видимо, только сейчас он заметил, что девушка не пьяна, а сильно избита, потом что-то буркнул себе под нос, решительно распахнул дверцу и вышел из салона, преградив нам дорогу.
– Возможно, я пожалею об этом, но не нужна ли тебе помощь? – спросил он, обращаясь к ней. – Если ты не хочешь идти с ними и тут происходит что-то действительно плохое, самое время сказать об этом. – Он переводил взгляд с моих испачканных кровью джинсов на нее, а потом на Сашку, который совершенно спокойно натягивал куртку.
Девушка привалилась ко мне и впервые за долгое время заговорила.
– Благодарю, всё в порядке, – ее голос был приглушенным и хриплым, а говорила она с трудом, словно прилагала усилие, но таксист, казалось, был удовлетворен, потому что смущенно отступил, неопределенно махнув рукой, сел в машину и дал по газам.
– Прям слезы мешают говорить, – прокряхтел Сашка, затаскивая девушку по ступеням парадной. У нее словно все силы ушли на разговор с водителем, и она снова обмякла. – Ну, че стоишь? Помогай давай! – рявкнул он мне. – Кого там дома ждут с минуты на минуту?
Мы проследовали к лифту и поехали на шестой; там, открыв дверь квартиры, Сашка снова снял куртку, уже привычным движением бросил ее на банкетку, опустил девушку следом, она прикрыла глаз, затихла, и в свете люстры ее лицо казалось смесью из белого, лилового и красного цветов. Выглядело плохо. Сашка, кажется, уже не обращал внимания на девушку и скрылся в недрах квартиры, но вернулся через несколько секунд и нес что-то в руках.
– Слушай, чувак, ты если так тормозить будешь, мы далеко не уедем, – сказал он мне, а потом неожиданно добавил: – Штаны снимай.
Я нервно дернулся от того, как это прозвучало. Сашка невесело хохотнул.
– Переодевайся, а я пока говорить буду, – он протянул мне спортивные штаны. – Короче, мы были на тренировке, и у тебя в раздевалке, когда ты присел шнурки завязать, джинсы лопнули по шву, усек?
Я потрясенно кивнул, расшнуровал ботинки и скинул их.
– Дальше: ты же не можешь в феврале в полностью разорванных штанах домой идти, – продолжил он, пока я пытался безуспешно стянуть джинсы, оставаясь в застегнутой куртке. – И один парень, который живет недалеко от бассейна, предложил одолжить тебе спортивки. Ты куртку расстегни, – деловито предложил Сашка. – Итак, я рванул с чуваком за спасением в виде твоих штанов, а ты остался ждать в вестибюле.
Пока он вещал и расхаживал по коридору взад-вперед с заложенными за спину руками, я кивнул, расстегнул куртку и избавился наконец от штанов.
– История с джинсами отличная, но не заняла бы столько времени, мы бы управились быстрее, – я решил поспорить с Сашкой, пока натягивал спортивные штаны.
– Да-а-а-а-а, но пока ты сидел в вестибюле, то познакомился с двумя девушками из женской команды по плаванию, – самодовольно продолжил Сашка, пока я зашнуровывал ботинки и вытаскивал из карманов джинсов телефон и мелочь. – А вот это верни. Потому что, переодеваясь, ты забыл телефон в кармане рваных джинсов, которые остались в бассейне.
– Ты шутишь? Он будет час орать, какой я невнимательный и рассеянный.
– Эт да, но только пока ты ему не скажешь про девчонок, – Сашка поднял палец вверх, будто показывая мне что-то на потолке. – Давай, не тупи. Девочек мы провожали домой пешком, заболтались, потому что одна из них особо тебе понравилась.
Я все еще недоверчиво смотрел на него.
– Вали уже домой, чувак. – Сашка выдвинул ящик комода и зашвырнул туда мой телефон и деньги. – Как только твой батя поймет, что ты не со мной кувыркался на диване два часа, а кадрил девчонок, он отвалит.