— Хотя, а что удивительного? Вы же такие же — как и он! Ни помощи от вас, ни пользы никакой! Мы тут, значит, пашем целыми днями. То стирка, то готовка эта, то уборка. Отпуск, называется. Ну никаких условий для нормального отдыха. А зато вы хорошо устроились на всём готовеньком-то! Лежат, понимаешь, целыми днями на пляже или под пальмами. Ну, лежите, лежите. Смотрите, как бы вам не пожалеть потом об этом! — Настасья в ярости развернулась и быстрым шагом пошла прочь.
— Настасья! — дёрнулся было вслед за ней Добрыня, но Илья остановил его, положив руку на плечо, — Погоди... Пусть остынет маленько... Пойдёмте лучше кокосами этими займёмся.
— Съездили, называется! Отдохнули! — раненой тигрицей металась по лагерю Настасья. Алёнушка и Любава с сочувствием смотрели на неё, при этом не переставая вешать сушиться постиранное бельё.
— Что дома бесконечная уборка, готовка и стирка, что здесь — то же самое! И никакой помощи от мужиков наших! Всё отдыхают от трудов своих ратных! А мы как дома белого света не видим, так и здесь. Ну и какой смысл тогда от отдыха этого?!
— Так мы же их и не просили, в общем-то, — робко подала голос Любава, — А попросили бы, глядишь и помогли бы.
— А сами они догадаться никак не могут, что помочь не мешало бы? — взвилась Настасья, — Хоть раз подошли бы, спросили, не нужна ли помощь какая. Нет, девочки, вы как хотите, а я так больше не могу. С этим надо что-то делать.
— Что ты предлагаешь? — поинтересовалась Алёнушка, устало садясь на лавку.
— А вот что...
— Подожди, мужья идут, — перебила её Любава, — Несут, вон, что-то.
Подойдя ближе, богатыри свалили на землю целую гору кокосов, в два человеческих ростах.
— Ну, как-то так... — отряхнул ладони Илья Муромец.
— Погодите, братцы. У меня ещё один остался. Щаз я его... — Алёша взмыл в прыжке, с переворотом в воздухе, и на самую макушку горы водрузил последний кокос.
— Вот теперь — порядок, — гордо произнёс он, приземлившись на обе ноги.
— Ну и куда нам столько? — раздраженно произнесла Настасья, — Вы хоть представляете, как их тяжело чистить? Опять работы нам подкинули?
Богатыри молчали, ошарашенно переглядываясь.
— Насть, ну ты же сама говорила, что кокосы нужны? — произнёс наконец Добрыня.
— Говорила, — согласилась она, — Но не целую гору же?? Нескольких штук было бы вполне достаточно. А еще я говорила, что ананасы с бананами тоже нужны. Но про них вы почему-то не вспомнили!
— Да что ж такое-то! И то тебе не так, и эдак! Поставила бы уже конкретную задачу, мол, нужно то, то и то. И мы бы все сделали как положено. Опять мы тебе не угодили! — вспылил Добрыня.
— А может, я устала каждый раз говорить, что сделать нужно? Может, мне хочется, что бы ты хоть иногда голову включал и сам что-нибудь делал, без моих напоминаний! — уперев гневно руки в боки, произнесла Настасья, — Да, девочки? Вы же согласны со мной? — Алена с Любавой неуверенно кивнули ей.
— Ну и отлично! Вот прямо сейчас и приму своё решение! — так же пошёл на принцип Добрыня, — На берегу сегодня переночую! И без ужина твоего обойдусь! Пойдёмте, братцы. Я смотрю, нам не рады здесь сегодня, — он молча развернулся и пошёл в сторону пляжа. Илья с Алёшей молча переглянулись и пошли следом за ним.
— Караул! Беда! Пропали! — разорвал утреннюю тишину вопль Юлия. Он примчался к куче веток и листьев, на которой спали богатыри, и принялся их будить, подскакивая то к одному из них, то ко второму, то к третьему, пытаясь их растормошить, но всё было бесполезно. Сон у них был воистину богатырский.
— Да вставайте же... — пыхтел Юлий, уже не сдерживаясь лупя их копытами.
— Упал — отжался... — сквозь сон пробормотал вдруг Илья Муромец.
— Сейчас отведаешь силушки богатырской... — так же сквозь сон подхватил Алёша.
— Да как же это? Да что же это такое? — Юлий аж сел, — Я значит, для вас же стараюсь, помочь хочу, а вы мне ещё угрожать будете? Там жен ваших украли, а вы тут спите!
— Как это, украли?! — сели все трое разом. Они переглянулись, вскочили на ноги, и, не дожидаясь ответа Юлия, побежали к лагерю. Юлий поскакал за ними.
— Погодите! Да дайте рассказать-то! — задыхаясь на бегу выдохнул он. Но его уже никто не слышал.
В лагере царил полный разгром. Вещи валялись как попало. Отдельно в стопке стояла не мытая посуда. Давно уже высохшее белье сиротливо болталось на верёвке. Пока Добрыня с Ильёй молча осматривали лагерь, Алёша пробежался по округе, во всю мощь грудной клетки зовя Любаву, а потом, не успокоившись на этом, залез на самую высокую пальму и с её вершины осмотрел окрестности. Жен было не видно.