Дмитрий Луценко
Три богатыря и Кощей Бессмертный
Если бы вам довелось увидеть избушку на курьих ножках изнутри, прежде чем снаружи, то вы бы всё равно насторожились. Возможно, не сразу. Всё же русская печь с закопчённым устьем, располагавшаяся у дальней от входа стены, да грубый деревянный стол с самоваром, придавали жилищу человечности, однако оглядевшись по сторонам, гость неизбежно замечал немало странных, а порой и пугающих вещей. Под потолком висели десятки травяных пучков, многие из которых пахли совершенно отвратительно, например, тухлым мясом или болотным илом, а на полках вдоль стен стояли склянки украшенные изображением черепа со скрещенными под ним костями, и глиняные горшки, заполненные высушенными змеиными головами, крысиными хвостами и прочими непотребными вещами.
Утром того дня, когда началась наша история, хозяйка избушки на курьих ножках — хмурая, но отнюдь не древняя Баба-Яга, сидела за столом перед чашкой давно остывшего чая, подперев голову рукой, и с вялым интересом наблюдала, как черный мохнатый паук оплетает паутиной ручку самовара. Надо сказать, что сей милый зверёк был размером с детский кулачок, и, судя по напрочь затянутому углу, где метла со ступой стояли словно за занавеской, лапы на этом занятии он набил изрядно.
— Вот ты, Яшка, вконец обнаглел! — констатировала Баба-Яга совершенно очевидный факт, что впрочем, стало сюрпризом для паука. Прервав работу, он в нерешительности уставился на хозяйку дома парой самых крупных глаз-бусинок.
— Да шут с тобой, плети! — вздохнув, вяло махнула рукой в его сторону Баба-Яга. — Всё равно убираться нет никакого настроения!
Она хотела добавить что-то ещё, но тут изба заскрипела, приподнялась, и, раскачиваясь из стороны в сторону, начала разворачиваться.
— Кого там опять нелёгкая принесла? — проворчала ведьма, в последний момент ловя чашку, устремившуюся вслед за сбежавшим под стол пауком.
Дверь распахнулась, и на пороге появился невероятно худой, но очень бодрый мужчина лет пятидесяти, закутанный в плащ цвета непроглядной тьмы. Его абсолютно лысую голову украшала чёрная корона с острыми зубцами, так что любой человек, хоть раз слышавший о Кощее Бессмертном, мог бы догадаться кто перед ним.
— Здорово, старая! — трескучим голосом поздоровался гость, довольно улыбаясь.
— Здоровей видали, — устало закатила глаза Баба-Яга, явно не ощущавшая радости от встречи.
— Яга, ты чего такая смурная? — спросил Кощей, энергичными шагами подходя к столу и бесцеремонно присаживаясь. — Заболела что ли?
Вознамерившись испить чаю, колдун взял чашку, однако из неё выскочила очень крупная и сердитая сороконожка.
— Нет! — раздражённо ответила ведьма и нахмурилась. — Не знаю, что со мной! Настроение — тоска зелёная!
— Понятно, — кивнул Кощей, щелчком отправляя насекомое в дальний угол и осматривая свою посуду с брезгливым выражением лица, — это у тебя возрастное!
— Что?! — сердито гаркнула Баба-Яга, вскакивая со скамьи и подступая к Кощею с кулаками. — Намекаешь, что я старая и из ума выжила?!
— Заметь, не я это сказал! — поспешно заявил Кощей, отклоняясь от собеседницы как можно дальше.
Из-за поднявшегося шума паук, едва отважившийся выглянуть из своего убежища, снова спрятался от греха подальше.
— Ты никак думаешь, что раз бессмертный, то можешь глумиться над несчастной женщиной? — ледяным тоном поинтересовалась Баба-Яга. — Я вот сейчас, как сделаю наговор, и будешь потом две недели по кустам пятый угол искать!
— Что ты! Угомонись! — не на шутку встревожился Кощей. — Ты у нас та ещё красотка! Хоть сейчас под венец!
— Правда? — приподняв бровь, спросила ведьма.
— Как есть говорю! — заверил её колдун, разве что не перекрестившись.
Пусть лесть и была грубой, но она сработала. Баба-Яга достала зеркальце, взглянула в него и принялась приглаживать волосы.
Обрадовавшись, что гроза миновала, Кощей налил в чашку воды из самовара и отхлебнул, чтобы смочить пересохшее от волнения горло, но, как оказалось, поторопился.
— То есть ты готов сделать мне предложение? — голосом невинной девушки спросила ведьма.
— Да ты чего, ста…, — начал Кощей, однако увидев грозное лицо Яги, моментально рассвирепевшей после такого вступления, поперхнулся и вовремя осознал, что слова надо подбирать тщательнее.
— Станешь на меня лучшие годы тратить? — выкрутился он. — Я же легкомысленный, характер скверный и люблю только себя!
— Ясно всё с тобой, нарцисс недоделанный, — устало констатировала Баба-Яга и вернулась на своё место.