– Добрыня! – ахнули Князь с Юлием.
Богатырь в последний момент успел увернуться, схватил Шаку за шиворот и приподнял над землёй.
Племя заволновалось – они уже не знали, за кого болеть.
Вождь пытался дотянуться до обидчика руками и ногами, но у него ничего не получалось.
– Кто это? – с изумлением спросил Добрыня.
– Это местный вождь! – заторопился Юлий и стал примериваться, как ловчее спрыгнуть. – Подожди, не отпускай его, пока мы не слезем!
Стоило ему с Князем оказаться на земле, как дикари радостно загалдели. Они собрались станцевать ритуальный танец победы, но Князь кивком показал на Шаку, и племя тут же кинулось вязать бывшего лидера. Так просто Шака не дался – он царапался и кусался, бил кулаками и изрыгал проклятия. Но после короткой потасовки эксвождя повалили и затянули на его руках и ногах прочные лианы. Шаке оставалось только сверкать глазами и бессильно рычать. Его привязали к тому же дереву, к которому ещё недавно был привязан художник.
– Вождь, значит? – спросил Добрыня, отряхивая руки – шкура у вождя оказалась пыльная.
– Бывший, – уточнил Князь.
– Укусил меня, представляете? – Юлий потряс якобы пострадавшим копытом. – Княже, скорее назначай дедулю князем и пошли Алёшу искать. Пора уже выбираться отсюда!
Князь приосанился, разгладил складки на одежде и, не глядя, протянул руку.
– Дай мне две подковы, – приказал он.
Юлий вытаращил глаза:
– Это невозможно! Конь без подков что дерево без гусеницы!
Князь недовольно упёр кулаки в бока.
– Юлий. Дай. Мне. Две. Подковы. – И громко добавил: – Немедленно!
С далёких деревьев посыпались иголки, а с веток сорвались потревоженные птеродактили. Испуганное племя притихло.
Юлий обвёл всех недовольным взглядом.
– Ладно-ладно, – обиженно пробормотал он. – Но вам же хуже будет.
Он подошёл к камню и сбил о него две подковы с передних копыт. Князь забрал их и стукнул друг о друга, выпустив несколько искр. Довольно кивнув, он протянул их «дедушке». Не веря своему счастью, тот хотел было взять их, но тут же испуганно отдёрнул руки. Немного поразмыслив, он всё же схватил подковы и, высоко подняв над головой, с громкими улюлюканьями унёсся в лес. С радостными криками племя убежало следом. Князь с грустью смотрел на удаляющегося родственника.
– Счастливо, Иоанн Первый! – прошептал он, махнув рукой. На глаза набежали слёзы, и он долго тёр щёки, погружённый в свои мысли о прошлом и будущем.
– Династия... – прошептал Князь. – Ну что, в путь? – повернулся он к друзьям. Хватит прохлаждаться в неведомых землях, пора было уже и о своём княжестве подумать. Как оно там без него? Не развалилось ли? – Командуй, Добрыня!
А совсем неподалёку Горыныч осторожно усадил в траву принесённого с собой динозаврика. Малыш радостно пискнул. Должно быть, он очень обрадовался, оказавшись в родном мире. Он кинулся в траву и, забравшись в чашечку огромного цветка, закопался в пыльце и чихнул.
– Не опасно его тут одного оставлять? – спросила правая голова, испуганно поглядывая по сторонам.
– А он не один будет, – ответила левая и кивнула на лес. – Вон там ходит кто-то...
Две остальные головы пригляделись и различили вдали огромного тираннозавра. Он запрокинул голову и страшно рыкнул. Горыныч застыл от ужаса.
– Мама! – икнула правая голова.
– Т-ты думаешь, эт-то его мама? – прошептала левая.
Горыныч подхватил динозаврика и показал ему тирекса.
– Малыш, ну-ка, кто у нас там? – спросила голова посередине. Динозаврик равнодушно зевнул и отвернулся. – Не боится. Или это не его мама.
– Потому и не боится, что не мама, – согласилась правая.
– Я тоже думаю, что прабабушка у нас симпатичнее, – качнулась левая.
Динозаврик заурчал и потёрся о правую морду Горыныча.
– Зайка какая, – умильно прикрыла та глаза. – Не хочет от нас уходить!
– Иди, маленький, – проворковала голова посередине. – Ищи своих!
Горыныч снова спустил динозаврика на траву, и тот, перепрыгивая с цветка на цветок, устремился к лесу. Змей вытер слезу умиления и поднялся в воздух. Ему тоже было пора к своим. Он летел и летел вверх, пока не оказался выше облаков.
– Зачем это мы так высоко поднялись? – заволновалась правая голова.
– Да, перебор, – согласилась центральная. – Спускаемся. Нам же богатырей нужно найти.
Горыныч взял новый курс. Вскоре перед ним открылась яркая картина экзотического первобытного мира: гигантские папоротники и лианы, высокие горы, равнины с пасущимися на них длинношеими животными.