Лёд становился всё тоньше, и по холодной поверхности поползли первые трещины. Ратники, набравшись храбрости от домашней медовухи, либо оцепенев от страха перед неизведанным стояли на месте, и продолжали, заикаясь и спотыкаясь о слова, кричать оскорбления.
— Хватит с меня! — докончил ратник. — В кандалы его!
Шерсть Сырника вновь засветилась, а его глаза налились яростью. Шутка зашла слишком далеко, и Мира действительно начала переживать тогда, когда палец на руке человека едва заметно зашевелился. Она не могла поверить, что Балдур выстрелит. Только не этот Балдур, только не он: рассудительный, практичный, веселый и иногда молчаливый, но только не безрассудный.
Внезапно с лавки вскочил Ярик, и быстрым движением перепрыгнув через стол ударил ратника кулаком в зубы. Тот завыл от боли, и выплевывая порцию крови, упал на стол, за которым недавно играл в карты. Второй лишь успел вскрикнуть и от неожиданности взмахнул булавой в сторону человека. Ярик с легкостью пригнулся и занес ногу в ударе, который метил прямиком в челюсть ратника.
Звук, на который был похож его удар, был больше похож на скрип. Босая пятка человека прошлась по котелку противника, отправляя кривоватый шлем с множеством вмятин в полет. Сам же ратник по инерции попятился вперед и оказался на одном уровне глаз с Дэйной, которая долго не думала. Она схватила его за лысеющую голову и приложила её к ребру стола.
Ратник завопил от боли, и схватился за лицо. На удивление он остался в сознании, при том, что даже самый легкий удар полувеликанши награждал обычного человека сотрясением. Женщина встала и на фоне лежащих на полу людей казалась живым колоссом. Они, что-то несвязно бурча себе под нос, похватали оружие и выбежали из кабацкой.
— Уходим, — серьезным голосом произнесла Мира. — Балдур убери револьвер.
— Зачем ты на него напал? — негодующе спросил стервятник. — Они же царские, я их напугать только хотел.
— Потому что он видел, что ты собираешься сделать, — Дэйна не могла поверить, что собирается произнести следующие слова. — Ярик… верно поступил в этой ситуации, если бы он не опередил меня, я была бы первой. Я понимаю, что это для тебя больная тема, Балдур. Но не стоит хвататься за оружие, когда кто-то заводит разговор об этом. Уж лучше двое униженных бойцов пьяниц, чем два трупа членов армии царя. Кабачник! — окликнула она мужчину, что молча стоял за прилавком и потирал густую бороду. — Извини за беспорядок, внеси это в наш счет, и за баню тоже заплатим, только поспеши человече, чую нутром, что сейчас что-то начнется.
Мужчина с досадой осматривал разбитый стол и его содержимое в виде каши и луж на полу. Он махнул двум своим дочкам, чтобы они прибрались, а сам направился к компании. Мира полезла в карман, и достала плотную пачку полисовских купюр. Сырник всё еще сидел на плече у Балдура, и не произносил ни слова.
— Конечно начнется, — сдвинув брови, заявил кабачник, но отметив, что шутка удалась, с улыбкой, продолжил. — Осенины гуляем же, да вы садитесь обратно, сейчас вам остальное принесут, как и заказывали.
— Спасибо за щедрость, кабачник, — сказала Мира, перелистывая в руках купюры. — Но сейчас для нас всех лучше будет, если мы уйдем, пока сановники или отряд лагерный не наведался. Можешь всё валить на нас с чистой душой. Если будет для твоего дела полезно, то даю добро сказать, что это мы начали. Не хватало что бы еще доброму человеку ратники докучали.
— А с чего это армия нашего славного короля по вашу душу пойдет-то? Из-за тех двоих королобов чтоль? Так, тьфу на них, чтоб их урсолаки задрали, а свиночёрты кучи смардные в котелки навалили. Никто по их души не придет. Они клиенты завсегдатаи, каждый раз надираются до соплей и в драку лезут, а на следующий день снова знакомятся друг с другом, словно и не было ничего. Я не ведаю, толь уродились такими блаженными, толь котелки у них вместо мозгов то. Поначалу приходили следовики, расспрашивали, рыскали тут как крысы по всей кабацкой, народ добрый пугали, а потом и перестали вовсе. Каждый раз найдется, прошу простить, то рататоска басни сказущая, то волколак под забором.
— Это интересно, но нам всё же лучше уйти, это за проблемы, — Мира протянула человеку деньги.
— Да сидите вы, скоро гулянья начнем, — жестом отказавшись от денег продолжил человек. — Пропитые они насквозь, вот и кроме как за пьянчуг разумом тронувшимся, их ни за кого не воспринимают. Я много кого вижу каждый день, и смело, с позволения богов, могу заявить, что те двое похлеще вашего огненноволосого друга пьют, а я лично наблюдал как он давеча с кузнецом нашим по бочке Березки усосал.