— Вы сказали, что заплатили Перфильеву за машину шестьсот рублей и передали деньги через Короткова. Подтверждаете эти свои показания?
— Да, полностью подтверждаю.
— Расскажите подробнее, что вас к этому побудило и при каких обстоятельствах это произошло.
— Понимаете, я дружу с Володей, с Максимовым. У меня имелся «Жигуленок», но уже старый, первого выпуска. Хотелось новый. А Володя имел «Москвича», и он без очереди заимел «Жигуленка» последней модели. Вы же понимаете, я спросил: как удалось? У друга от друга нет секретов. Володя познакомил меня со Славой. Слава сказал: шестьсот рублей — и машина ваша. Володя объяснил мне, что это идет через Перфильева.
— Лично Перфильева вы до этого знали?
— Вы же понимаете, его все знали, но лично знаком я раньше не был.
— Когда познакомились?
— На Первое мая. Вернее, Слава познакомил нас еще в апреле, а на праздники Александр Антонович пригласил заглянуть, отметить, так сказать…
— О деньгах у вас с Перфильевым разговора не было?
— Что вы! Никогда!
— Но он знал, что устроил вам покупку вне очереди?
— Думаю, догадывался.
— А вам было известно, что Перфильев получил не шестьсот, а четыреста?
— Я догадывался. Но не знал точно, какую сумму Слава оставляет себе.
— Вам известно об ответственности за дачу взятки?
— Если я скажу — неизвестно, вы же не поверите… Но я очень вас прошу, учтите мое положение… У меня маленький ребенок… Я могу отдать эту проклятую машину…
— Единственное, что в вашу пользу, — чистосердечное признание. И помощь дознанию. Это будет учтено судом. Можете идти.
— Давно вы знакомы с Коротковым?
— Дай бог память… Может, года два с половиной.
— При каких обстоятельствах познакомились?
— Он сам пришел.
— Куда пришел?
— А ко мне в кинотеатр.
— Как зритель, что ли?
— Зачем? Насчет работы. Он же художник.
— Афиши рисовать?
— Точно.
— И вы дали ему работу?
— У меня художник был, но он тогда как раз болел. Дело Славке нашлось.
— Он разве без дела ходил?
— Зачем? У него по договору солидная работа. У меня он просто подхалтуривал.
— Расскажите, как все это организовалось с приобретением машины.
— Ну как? Я в очереди на «Жигуленка» записан был, да очередь — она, сами знаете, не так быстро двигается. Славка знал — я машину хочу, ну и помог. Он парень оборотистый.
— Вы что же, попросили его помочь?
— Не помню, как получилось, может, и попросил.
— Постарайтесь вспомнить. Это имеет некоторое значение. И для вас тоже.
— Понимаю… Я на него лишнего валить не буду, но он мне в общем намекал.
— На что?
— Ну что у него есть возможность достать автомобиль без очереди.
— И подразумевалось, что нужно кому-то дать на лапу?
— Мы же не маленькие…
— А кому — Коротков не говорил?
— Это я потом уже узнал про Александра Антоновича. Когда лично познакомились.
— Коротков сказал?
— Зачем? Он не такой дурной. Виль догадался.
— Румеров?
— Да. Мы тогда у него вечерок для Славки устроили, а он Александра Антоновича привел. Ну у Виля голова не кочан, он быстро вычислил.
— Это было до того, как Виль тоже приобрел автомобиль, или после?
— После.
— Виля с Коротковым вы свели?
— Что значит — свел? Мы друзья. И со Славкой стали друзья… Чего ж тут сводить?
— А кроме Виля, вы Короткову никого не рекомендовали?
— Нет.
— Хорошо, Максимов, скажите, вы дочь Александра Антоновича знаете?
— Лену? Конечно. Мы с Вилем у них дома бывали.
— Простите за нескромный вопрос: в каких она отношениях с Коротковым?
— В хороших.
— Ну а точнее?
— Они, кажется, собирались пожениться.
— И раздумали?
— По-моему, Александр Антонович не одобрял.
— Из чего вы это заключили?
— Антоныч цену Славке знал.
— Странный вы человек, Максимов. Вы же цену тоже знали, а все-таки дружили и сами пользовались.
— Я один раз попользовался, а до остального мне дела нет.
— Вы когда-нибудь Уголовный кодекс читали?
— Не приходилось.
— И Виль вас не просвещал?
— Чего ему просвещать? Мы с ним одинаковые.