– Здесь столь мило… – удивленно произнесла Маргарита. – Женщин на острове нет вовсе? Монахинь хотя бы?
– Нет, – улыбнувшись, помотал головой Эккварт. – Но в монастыре живут не только монахи – еще там есть семинария… А деревни, что вы видите, окольцовывают остров… В них свободно обитают прокаженные. Страх перед ними защищает остров лучше любых стражей или пушек.
– Даже я не дерзнул бы вступить на земли проклятых, – подтвердил Рагнер. – Хитрецы эти монахи… А ты что скажешь, Магнус?
– Скажу что это и правда очень умно, – скупо ответил бывший священник. – А еще богоугодно: несчастных изгоев никто не держит взаперти.
– Монахи ничуть не боятся? – не отставал от него Рагнер. – Почему? Это же жутко… подхватить змеиную болезнь и гнить заживо? Аэа, – передернуло его.
– Монахам страдание в радость: они думают о душе, а не о плоти. В часы испытаний, в разгар чумы или разгул иных язв, одни погибнут, вторые пребудут во здравии, а третьи исцелятся. Воля Божия, помнишь?
Тем не менее все дамы начертили на груди как оберег большим пальцем крестик. Даже Соолма перекрестилась. Рагнер этого делать не стал, поскольку стыдился явить страх. Магнус тоже не отметил грудь святым знаком, но по иной причине: он единственный на «Хлодии» не боялся проказы, ведь ранее ему доводилось общаться с «проклятыми». Эккварт, подумав, перекрестил грудь последним.
Из-за поселений прокаженных близко к острову Роранс «Хлодия» не подошла. Монастырь Святого Ромзольда остался для орензчан загадочными шпилями, лентами стен и углами острых крыш, таящимися среди густой листвы. Однако и такой вид убедительно поведал о его великолепии.
– Уже после Тридцатилетней войны, – продолжал рассказ Эккварт, – в двенадцатом году, тридцать девятого цикла лет, так как от Нолндоса остались руины, а епископ жил в монастыре Святого Ромзольда, батюшке и его первой супруге пришлось венчаться на царство в этих окрестностях, в ближайшем городе с достойным храмом – в Лидоросе. Так Лидорос стал новой столицей и по сей день не утратил этого звания, как и Нолндос. Но время было неспокойное, Нолндос далеко, а Лидорос принадлежит герцогам Хамтвирам.
– Эккварт хочет сказать, – перебил его Рагнер, – что наш заклятый враг, Хильдебрант Хамтвир, мог затеять какие-нибудь козни, скажем, отравить нас, перебить во время пира или охоты, устроить мятеж, а затем венчаться на царство в своем же городе. Тем более что епископ под боком.
– Да, – подтвердил Эккварт. – В Лидоросе и во всей Морамне слишком много верных Хамтвирам людей. В те времена хватило бы мелочи, чтобы вновь вспыхнула война. Батюшка решил возвести новый град с красивейшим храмом на острове Дёронс, прямо напротив Лидороса. Сейчас и не скажешь, что двадцать шесть лет назад на месте Брослоса была лишь обширная военная крепость, негодные руины замка Дюрбоц и рыбацкое поселение. За следующие десять лет мы, лодэтчане, сотворили подлинное чудо: Брослос и поднимали, и равняли, и рыли в него каналы с речной водой. Зато высокая набережная столицы теперь не боится ни приливов, ни бурь, а горожане не знают недостатка в пресной воде. И Нолндос мы отстроили заново, благо он лежит на оживленном торговом пути. Двор короля частенько туда переезжает. Мне, к примеру, особенно нравится проводить там лето и купаться в озере, но батюшка, напротив, любит встречать в Нолндосе весну. Кстати, именно там батюшка женился во второй раз, на моей матушке. Там же она венчалась на царство и там же я родился.
– В Черной башне Кагрсторов… – вставил Рагнер.
– Ну, это было самое безопасное место, – почему-то смутился Эккварт. – И об этом как-нибудь потом… Повторяю, страшилкам Рагнера не верьте. О! – воскликнул принц. – Лучше полюбуйтесь левым берегом. Это Морамна.
Слева замаячили сады, особняки, пристани… Но вскоре «Хлодия» снова направилась вправо, ближе к Дёронсу, и Морамна начала таять в синеве. Зато всё чаще в море стали встречаться вместительные парусные лодки и одномачтовые торговые корабли.
– Лидорос, – говорил Эккварт, – крошечный, тихий и уютный городок. Он сильно отличается от Брослоса. Близ него селятся имущие люди, желающие уединения, тиши и простора. После Тридцатилетней войны западная часть острова Морамна осталась у герцогов Хамтвиров как герцогство Морамна, а за восточную часть Хамтвиры выкупили у нашего рода свои жизни. Так восточная Морамна в итоге досталась мне. Те земли назвали Альёдц.