Градоправитель Орифа поселил герцога Раннора и его гостей в портовой крепости, сероватой и мрачноватой, однако роскошно обставленной внутри. Вечерами там гремели пиршества с танцами и театральными зрелищами, на какие являлись с красивыми спутницами разряженные приоры – богатейшие, влиятельнейшие мужи Орифа и прочих городов кантона, – и являлись приоры для того, чтобы засвидетельствовать почтение Лодэтскому Дьяволу и его прекрасной даме, Маргарите, «дорогой и родимой сиренгке».
«Родимую сиренгку» не могло это не удивлять – она никак не ожидала, что сиренгцы останутся благодарными за то, что их земли снова перешли в домен короля Ладикэ, или за святотатство Лодэтского Дьявола в Великое Возрождение. Рагнер объяснил причину такого радушия, рассказав непростую историю кантона Сиренгидия, единственного уголка в Меридее, существующего без благородных по праву рождения аристократов и угнетенных, лишенных свобод землеробов.
В своем учебнике Географии Маргарита видела Сиренгидию как обширный округ, превосходивший размерами соседнее королевство Ладикэ. Кантон выдавался острым зубцом на северо-востоке Орензы, разделял Фойиское и Банэйское моря, а на него открывал пасть свинорылый кит-убийца – огромный остров Аттардия. В действительности Сиренгидия оказалась северным выступом Веммельских гор, самых высоких гор Меридеи. Его безлюдное, голое, скалистое побережье, непригодное для земледелия или скотоводства, оказалось ненужным соседним королевствам – Орензе и Ладикэ. С развитием торгового судоходства купцы облюбовали эти ничейные земли, и за короткий срок – примерно за век, в рукотворных бухтах выросло восемнадцать красивейших городов-государств, объединенных в торговый союз – Союз Равных. В этих городах жителей насчитывалось не более пяти тысяч – и для Меридеи они являлись довольно крупными поселениями. Ориф, находившийся на мысе Встречи Двух Морей, разросся где-то до девяти тысяч обитателей.
Богатство как таковое не помогало купцам стать аристократами – для благородного мужа торговля была позорным источником доходов, в отличие от воинской или придворной службы. Поэтому толстосумы Сиренгидии назвали себя приорами, которым дозволялась любая роскошь, завели собственные Золотые и Серебряные книги. Приоры входили в Приорат города, легаты, представители от всех двадцати четырех городов Сиренгидии, правили в Орифе, нагло самопровозглашенном сиренгцами столицей.
Здесь надо пояснить значение слова «столица» для меридейцев. Издревле стол занимал центральное положение залы, алтарь являлся столом, за столом собирались вожди. Так слово «стол» приобрело второй смысл – «правление», приставка «пре» означала «через». «Взойти на престол» изначально истолковывали как получение верховной власти на собрании вождей. Князь садился во главе стола, то есть престола, на самый высокий стул – оттуда пошло выражение «сесть на престол», и далее «престол» уже понимался как место сидения, как королевский трон, как инсигния власти. Воин первого ранга мог «поставив стол» в любом из городов своих земель, то есть обозначить для подданных место, где можно обратиться к вождю за защитой. В Меридее существовали столицы герцогств и приграничных графств. Но столицей королевства, сакральным местом, где человеку передавалась власть от Бога, город становился только после венчания в нем на царство короля или королевы. Причем, единожды став столицей, более этого статуса город не утрачивал. Следовательно, Ориф не являлся подлинной столицей в ее священном значении. Для вождей Меридеи дело обстояло так: какие-то торгаши кощунствуют, издеваясь над божественным смыслом власти, попирают духовные, мирские и воинские законы, низлагают вековые устои, привечая на своих землях вольниц (конечно, беглых землеробов и лиходеев!) да, выходя в люди словно знать, развращают дурным примером умы прочих мирян.