- Вы же знакомы с Димой, да? - щебетала Ася, стреляя глазами. - Оказывается, он наш новый сосед. А мы, представляешь, с ним теперь в одном классе учимся!
- Здорово, - выдавила Нелька убитым голосом, моментально превращаясь в собственных глазах в ненужное, незаметное, смятое в лепёшку ничтожество. Ходячее недоразумение с веснушками.
В этот раз уже она чувствовала себя третьей лишней по дороге в школу, понимая, что парочка явно тяготится её присутствием. Девочка вынуждена была признаться самой себе, что всё это время пребывала в плену глупых иллюзий. Как можно было всерьёз вообразить, что такой парень, как Дима, может увлечься ею - жалкой замухрышкой, которая ещё и младше его на два года?! Чем она в принципе может быть ему интересной?!
Всю дорогу Дима и Ася были поглощены исключительно друг другом. Когда Нелька собралась идти в свой класс и буркнула "пока", они едва ли обратили на неё внимание. Им не было дела до бушующих в её сердце страстей.
В тот день, впервые в жизни, Нелька прогуляла первый урок. Ровно сорок пять минут она просидела в туалете на подоконнике и проплакала - до тех пор, пока не раздался звонок на перемену. Девочка умыла зарёванное лицо, вытерла его подолом юбки (бабушка с мамой упали бы в обморок, если б увидели) и отправилась в класс.
3
Рита
Замшелую истину "Новый год - семейный праздник!" удалось привить даже такой непутёвой особе, как Ритина мать.
Непутёвой звала её бабушка. А ещё - в сердцах - кукушкой и бессердечной злыдней.
- Подбросила ребёнка старикам-родителям и упорхнула личную жизнь устраивать: живите, мол, как хотите! Ведь родная кровиночка, ну как так можно?
Мама была лёгким человеком и не обижалась. Рита буквально боготворила её, не обращая внимания на привычный бабушкин бубнёж. Мама приезжала навестить дочь раз в году, тридцать первого декабря, и сама по себе была настоящим праздником.
Рита ждала этого дня со всей страстью, на которое только было способно детское сердечко. Ей не нужны были ни подарки от Деда Мороза, ни ёлка, ни праздничные лакомства - только мама рядом.
Самое поразительное, что Рита никогда даже не мечтала о том, чтобы мать постоянно жила вместе с ними. Это было слишком несбыточно и чересчур прекрасно для того, чтобы случиться в реальности. Девочка уже понимала, что чудес в жизни не бывает. Но... если бы мама приезжала к ней хоть немного почаще, робко грезила Рита. Хотя бы раз в два-три месяца... Тогда ей больше нечего было бы желать.
Радостное нетерпение овладевало Ритой задолго до Нового года.
- Дедушка, давай пока не будем наряжать ёлку? - умоляла она за несколько дней до праздника. - Украсим вместе с мамой...
- Понимаешь, Ритуля, - дедушка виновато отводил взгляд, - мама ведь может приехать поздно вечером, прямо к столу... Мы не успеем.
- Успеем, успеем! - заверяла Рита, сжимая ладошки перед грудью. - Честное-пречестное слово! Что я - игрушки на ёлку вешать не умею, что ли? Раз-два, и готово!
Тридцать первого декабря она вскакивала с постели ни свет ни заря.
"А вдруг мама уже здесь?" - эта мысль билась в висках, как пойманная в сети рыбка, а сердце прыгало ей в такт от волнения. Однако дом встречал её тишиной. Не безлюдной мёртвой тишиной, но тишиной особой, привычной - когда по еле уловимым звукам, доносившимся из разных уголков квартиры, можно было догадаться, чем сейчас заняты дед или бабушка. В этой тишине было множество оттенков: и бормотание радио на кухне, и покашливание дедушки в гостиной, и тиканье настенных часов с кукушкой. Рита понимала, что мама ещё не приехала. Стараясь не отравлять прелесть предстоящего новогоднего праздника чувством глубокого разочарования, девочка со вздохом убирала постель и плелась в ванную - умываться.
День, наполненный отчаянным ожиданием, тянулся мучительно долго, как ненавистные конфеты-ириски. Она занимала себя по полной программе, чтобы не оставалось времени думать о матери: помогала бабушке на кухне, нарезая овощи для салатов, покорно наряжала-таки ёлку вместе с дедом, вытирала пыль с полированных поверхностей старенькой мебели...
Разделавшись с готовкой, бабушка садилась доводить до ума Ритин новогодний наряд - белое кружево платья украшалось серебристым "дождём", а на бумажную корону приклеивались мелко истолчённые осколки ёлочных игрушек. Битые игрушки в качестве стразов - о, советское ноу-хау!..