- Надо уважать себя, девочка, - позже учила Риту в гримёрке танцовщица. - Да, мы работаем за деньги, но не унижаемся ради них. Не опускаемся до пошлости и бесстыдства. Не уподобляемся продажным девкам. И вообще, если когда-нибудь во время или после выступления кто-то попытается сделать тебе грязное предложение или поведёт себя бестактно... сразу же говори мне, я с этим разберусь. Хотя, - подумав, добавила она, - уверена, что никто и не сунется. Уж я об этом позабочусь.
- А что вы сделаете? - умирая от любопытства, поинтересовалась Рита.
- Просто буду говорить всем, что ты моя дочь.
Рита вспыхнула от смущения и от того, что ей были очень приятны эти слова. Пусть понарошку, пусть только ради её безопасности... Но как же лестно было даже на минуточку представить себя дочерью этой чудесной, красивой, талантливой и сильной женщины!
Диана Валерьевна не знала всех тонкостей Ритиных взаимоотношений с родной матерью, но была в курсе, что Полина жива и вполне здорова, а девочка всё равно живёт с бабушкой. Она была слишком проницательной и тактичной для того, чтобы задавать ненужные вопросы, которые только разбередили бы бедняжке душу, однако какие-то выводы про себя, несомненно, делала.
А вот Рита порою не могла удержаться от этих самых вопросов. Ей было интересно знать о своей преподавательнице буквально всё.
- А это правда, что вы были замужем за иностранцем? - не утерпев, спросила она однажды у Дианы Валерьевны, когда та была в особо благодушном настроении.
Губы молодой женщины чуть дрогнули, но всё же она справилась с собой и спокойно ответила:
- Да. За моим учителем танцев. Я жила с ним в Египте.
- А потом? - Рите следовало бы прикусить язык, но она не могла остановиться.
- Потом мы развелись. В Египте осталась моя дочь. Муж не отдал мне её...
Рита потрясённо открыла рот. Это было что-то новенькое...
- Не отдал?! Как это можно не отдать ребёнка родной матери?
Диана Валерьевна усмехнулась.
- Таковы нравы и законы Востока, девочка моя. Там подобное в порядке вещей...
Вопросы продолжали сыпаться горохом, хотя Рита уже и сама понимала, что борщит со своим назойливым любопытством.
- И как вы... без неё? Общаетесь? Может, пишете друг другу письма... или созваниваетесь?
На лицо преподавательницы набежала тень.
- Это моя боль и мой страшный выбор... Дочь - мусульманка, она совершенно не говорит по-русски и совсем не помнит меня. Мы расстались, когда ей было полтора года. Сейчас ей уже двенадцать. Мне нельзя с ней связываться ни письменно, ни по телефону. Такая вот плата за свободу... Я никогда не смогу вернуться в Египет, потому что нахожусь в чёрном списке - муженёк постарался. Даже если меня пропустят на границе, я сразу же загремлю в тамошнюю тюрьму.
- Как же вы не возненавидели танцы после такого? - тихо задала Рита свой последний вопрос, понимая, что теперь-то точно пора заткнуться.
- Танцы тут ни при чём, - устало выдохнула Диана Валерьевна. - Это чистое искусство. Волшебство без всяких примесей личных проблем.
Разговор явно дался ей нелегко - преподавательница даже визуально как будто постарела, сгорбилась, углы рта беспомощно опустились вниз...
- Простите, - опомнилась Рита и, поддавшись внезапному порыву, вдруг бросилась к Диане Валерьевне и крепко-крепко обняла её. Она не видела, что та часто-часто заморгала, пытаясь скрыть непрошенные слёзы...
35
Уже позже, в начале двухтысячных, беллиданс вошёл в повальную моду и стремительно распространился по городам России, как и предсказывала Диана Валерьевна. Во многом этот успех был обязан показанному по телевизору бразильскому сериалу "Клон". Именно тогда девушки стали рисовать стрелки "как у Жади" и воображать себя восточными красавицамии. Они ходили на занятия танцем живота, с упоением осваивая "тряску", "волну", "восьмёрку" и прочие элементы. Но всё это началось лишь несколько лет спустя... А до той поры индустрия арабского танца вела практически подвальное существование. Рита была счастлива, что стоит буквально у истоков. Однако она и предположить не могла, что в будущем станет таким же профессионалом, как и её великолепная учительница, а в чём-то даже и превзойдёт её...