– Это значит, ты должна высунуть свой язык и слизать мою сперму с яиц.
Арон смотрел на сидящую у его ног девушку и все еще был возбужден, словно ничего не происходило минуту назад ними. Она распаляла его: своим порочным видом, распущенными волосами, припухшими губами, тонкой шеей, упругой грудью и торчащими сосками, на которых было его семя.
Даже этот ее дерзкий взгляд еще больше разжигал в нем похоть, желание подчинить ее, нагнуть, снова взять, войти до самого предела и опять излиться спермой в ее горячее лоно.
Лиза округлила глаза, когда заметила, как член мужчины увеличивается, как он подрагивает, а головка багровеет.
Это вообще нормально, что он снова возбужден? В их с Ерофеевым сексе все заканчивалось одним раундом. Дальше Егор просто целовал ее в висок, говорил: «Ты супер, детка», шлепал по ягодицам и отворачивался к стене, засыпая через минуту.
– А ты не думал, что я могу этого не сделать?
Лиза ответила дерзко, как можно четче, выговаривая каждое сказанное слово, поднялась на ноги, но, шагнув назад, уперлась в стену. Потому что мужчина был на самом деле огромен и пугал, но бояться уже поздно, главное свершилось. Она отдалась ему, не зная имени, в непонятном месте, стонала и кончала на его члене, как озабоченная, голодная баба.
Мужчина начал медленно раздеваться, вот к его ногам упал кожаный жилет, он снял сапоги и штаны. Теперь он возвышался над ней, как большая гора мышц и мускулов, высеченных из камня. По смуглой коже шли татуировки, кое-где символы сплетались в узоры, тянулись по рукам, груди, животу.
Лиза не могла при тусклом свете и от шока разглядеть их, но смотрелись они красиво.
Девушка уже не сомневалась, что она попала не в какое-то реалити-шоу, а в настоящий другой мир, потому что в их таких мужчин точно не встретишь, даже в тренажерном зале.
– Строптивая, значит? Долго такие здесь не живут.
Арон сделал лишь шаг, дергая дикарку на себя, взял ее лицо одной пятерней, сдавил скулы. Она вскрикнула, приоткрыла рот, тут же облизав и прикусив нижнюю губу.
В ее глазах цвета камня, что они иногда находят в пещерах Запределья и делают из него амулеты и обереги от злых духов, отражались огни факелов, а еще страх и его желание.
Надо бы позвать Грея и узнать, о чем она думает. Кто вообще она такая и как попала на их земли?
Арон провел по губам дикарки пальцем, она часто задышала, ее обнаженное тело плотно прилегало к нему. В голове вспыхнуло странное желание поцеловать ее в губы, но Великие Гуры этого никогда не делают. Они не целуют, не ласкают, они берут что хотят, неважно где, женщина должна принять их везде.
Основное предназначение женщин их земель – рожать воинов, а если не повезет и родится девочка, ее будут воспитывать в полном подчинении мужчине. Ее задача: рожать, прислуживать и готовить еду.
Некоторые заключают союзы с одной женщиной, но в них, как и везде, крепких мальчиков в подростковом возрасте забирают в крепость, а девочек обучают готовить и вести хозяйство.
Но великие Гуры не могут взять любую женщину, все попытки оплодотворить местных давно закончились провалом, женщины погибали, не выносив дитя и половины срока. А тех дикарок, которых ловили в лесу, неизвестно как заплутавших на их землях, приходилось брать силой, практически разрывая на части.
Их словно прокляли. Всех троих братьев. А отцы, уйдя в загробный мир, так и не рассказали, как им удалось найти для себя идеальную женщину.
В их роду всегда рождалось трое сыновей от трех братьев и одной женщины, вот тогда это были истинные правители Запретных земель. Так было написано в книге жизни. Арон с Греем помнят своих строгих отцов и добрую мать, лишь родив Кая, она умерла от кровотечения.
Отцы ушли за острые пики Запределья, в чужие далекие земли, в надежде захватить их, но вернулись через несколько лет, принеся с собой страшную болезнь, которая уничтожила почти половину их народа.
И вот сейчас Арон смотрит в темные, как крепкое вино из диких ягод, глаза девушки, чувствует ее тело, слышит биение сердца и не может сдерживать себя.
Впивается в ее губы своими, жадно сминает, кусает, просовывая язык в рот, как оголодавший после похода, он пьет ее дыхание. Это было нечто невероятное, пожирать ее губы, всасывать, такие мягкие, нежные, со вкусом ягод. Но Арон дергается в сторону, чувствуя привкус крови и острую боль.
– Отпусти меня, отпусти сейчас же!
Ступор. Шок.
Правую щеку, ту, по которой тянется тонкий белый шрам, рассекающий бровь, уходящий на шею, обжигает.