– Скажите, а что было перед тем, как Анна пропала? Куда она ходила, что делала?Вы можете вспомнить? И как она вообще могла описать в романе события, которые должны были произойти через много лет?
Лизе необходимо было докопаться до главного, узнать путь обратно.
– А что это у вас?
Женщина, взяв Лизу за правую руку, указала на татуировку лилии, она так и осталась цветной, хоть и была лишь контуром, а сейчас еще словно источала тепло.
– Лилия, я давно ее сделала.
– Анна любила этот цветок, даже говорила, что хочет сделать себе такую на теле.
– Арон, у вашей мамы был такой рисунок?
– Нет, я не помню, может, и был, но не на видном месте.
– Смотрите, вы что, действительно ничего не видите? Эти лилии, они везде.
Камилла привлекла внимание, указывая на картины, показывая, что почти в каждой из них был символ. Все начали разглядывать, находить цветок, который раньше и не замечали. Но четкое его проявление было на изображении герба: оскаленная пасть дикого пса на фоне двух высоких горных пиков. Лилия была внизу, ее перекрывали два меча и языки пламени.
– Офигеть.
Камилла права.
– Цветок – это ключ в тот мир, – прошептала Лиза, сама не веря своей догадке.
Глава 47
Все услышанное и увиденное было сродни шоку.
Лиза бы не поверила ни одному слову, не принимай она сама участия в событиях, что происходили и происходят сейчас. В то, что у матери Великих Гуров была татуировка лилии, верилось с трудом, а с другой стороны, почему бы и нет? Богатая семья, девушка могла делать что угодно, писала же она картины и роман.
Голова шла кругом, снова начало тошнить от запаха мяты в чае, Кай с Греем с аппетитом уминали имбирное печенье, Камилла, раскрыв рот, слушала рассказы о жизни Людмилы Малининой и ее сестры. Только Арон был словно в стороне, как бы непричастен к происходящему.
Ему тяжелее всех, Лиза это чувствовала, он помнит маму, отцов, то время, когда все были вместе и счастливы, так же как и она своих родителей.
Девушка встала, отошла к окну, небо заволокло тучами, хотя совсем недавно было яркое солнце, стоял зной. А сейчас на небе черные тучи, пахнет грозой, как в ту ночь, когда Лиза была с тремя братьями одновременно, а за стенами крепости бушевала непогода.
Захотелось домой. Туда. В крепость, к ее странному укладу жизни, диким псам, которыми Лиза умела управлять, к доброй Каре, что называла ее госпожой, и чувству защищенности. А главное — знать, что она не одна, она нужна им. Трем своим дикарям.
– Ты что-то понял?
Лиза почувствовала, как сзади подошел Арон, как его горячая ладонь легла на плечо и сжала сустав, было приятно, она знала, он не сделает больно.
– Да, все и так понятно, мы знали, что мать не из нашего мира, было достаточно посмотреть на нее.
– Она что-то рассказывала?
– Нет, совсем немного.
– А когда ты увидел меня, что понял?– вопрос провокационный, но так хотелось знать.
– Нет, я хотел тебя взять, а потом – убить.
– Что ты и сделал.
– Но не убил.
– А смог бы?
– Да,– непонятно, говорит мужчина серьезно или шутит, странно, но Лизе было приятно. – Вышло совсем иначе.
– Как?
А вот теперь она смотрела в его темные глаза, запрокинув голову, отмечая, какой он красивый, даже шрам его не портил, лишь придавал, как это говорится в их мире, шарма. Мощный, такую силу не то что удержать, обуздать и подчинить невозможно. Но она и не собиралась этого делать, это неправильно, лишь сам Арон — хозяин своим эмоциям. Хотя можно включить женскую хитрость.
– Скажи мне, как…иначе?
Было ощущение, что их двое в помещении, за окном сгущались тучи, но больше желания вернуться домой, в свой привычный мир, Арону хотелось поцеловать эту девушку. А еще сказать, что он любит ее? Эта боль, что сейчас разливается по телу вместе с эйфорией счастья, называется именно этим словом?
– Все иначе…я…я не знаю, как сказать…
Арон тянет руку, бережно проводит по волосам Лизы, едва касаясь кончиками пальцев кожи, сердце Великого Гура сжимается в груди, а потом учащает ритм. Нет, ему проще воевать, убивать, завоевывать, чем вот так, стоять и смотря в полные надежды глаза Лизы.
– Арон, ты знаешь…я хотела сказать, что…так получилось…что я…
– Что?
Господи, как же трудно, Лиза не знала, как сказать о своей беременности, ей хотелось слышать слова любви от этого мужчины. Если это вообще возможно, и не потому, что она носит, может быть, его сына или дочь, а потому что дорога и он не хочет ее терять, что будет рядом. Короче, все то, что женщина хочет не только слышать, но и видеть.