Вышел прогуляться. Купил ряженки. Я шагал по району и размышлял, почему меня никто не любит. Но размышлял как-то по-философски, с легкой грустью, без самобичевания и жести. Уверенность куда-то пропала. Как мне изменить себя? Как найти ту? Какой онлайн курс выбрать?
Хотя к чему уверенность? Одиночество, хоть и уверенное, все равно – одиночество. И вот я иду навстречу рубиновому закату. Песчинка бытия. Летят один за одним самолеты, норовясь залатать своими шелковыми выхлопами небесную щель меж облаками. Но безрезультатно, а я и рад. Не любят и не любят.
9 Вешалка
Следующий день на работе не задался. Ночью мне опять зачем-то снилась Ира, да, это точно была Ира. Снились снова жаркие объятия, прибивающая больной страстью встреча, которая бросила нас друг в друга, и мы не сопротивлялись. Дело в том, что, когда я в этом сне почувствовал, что Ира тоже хочет этих объятий, что, закатав свои бесконечные карие глаза, она стала часто и глубоко дышать, я как будто провалился и затрепетал всеми членами. Запели ангелы и вся хуйня. И мои руки, желавшие сладостного пульсирующего тепла, потянулись вниз ее живота. Вот они уже перешли границу, ощущая волнующее покалывание гладковыбритой растительности, и тут в этот момент прозвенел будильник. Я встрепенулся. Сука! В офисе, находясь напротив Иры, я не мог смотреть в ее глаза без волнующего придыхания. Мне очень захотелось открыться ей, и я был уверен, что она меня поймет и встретит своей доброй улыбкой мою растроганную сном душу. Ее уже родной бархатный голос как будто подтвердил мои мысли. И я затаил дыхание и отправил ей свой рассказ, в котором пытался изобразить удивительный райский закат. И тут же затрясся, как будто сделал что-то очень стыдное и неисправимое, как будто отправил ей дикпик в закатных красках, страх и жалость к себе овладели мной. Весь день я ждал ее реакции, ее ответа, но было лишь молчание, которое, как известно, хуже смерти. Потом я вспомнил, что во сне у Иры было лицо Риты, и я удивился, как я сразу этого не заметил, да и глаза же были не карими, а небесно-голубыми.
А вообще, кого я обманываю? Ведь никому не нравятся закаты, рассветы и прочие морские дали. Банально. Неинтересно. Ведь мир – стероидный качек и мозамбикский легкоатлет. Кого удивит чудо первых шагов, когда каждый день бьются рекорды? Знаешь, сложно вдохнуть жизнь в твои прикосновения, если ты лох. Как-то вечером, слушая джаз, я долго искал слово, красивый эпитет, но не получилось. Я исчерпал тогда все слова. Но в целом, мне показалось, что звучит красиво, и еще в тот же момент зажегшийся свет окна напротив и сверкнул мне бликом оптического прицела. Не так, конечно, красиво, как выгуливать корги на Петроградке, но в целом неплохо, мне показалось. Бывают красивые закаты, бывает, что ты вдруг написал на бумаге: «счастье есть». Потом ты почитал Бабеля или Набокова, охуел от ихних литературных изысков, выпил кофейного напитка, загрузил 1С и удалил из своей жизни все красивые закаты и заметки, что счастье есть.
Порой мне кажется, что я слишком строг к себе. Пытаюсь кому-то что-то доказать. Мечусь. Но чего я хочу на самом деле? А чего хочет эксгибиционист, прикрывающий свой стыд кожаным плащом? Острых ощущений? Может, он просто хочет тепла и солнца, он взывает мир о помощи заполнить верховодящую внутреннюю пустоту, но что-то пошло не так. В какой-то момент он свернул не туда. Мне кажется, у меня проблемы. Опять это чувство. Я как-то сделал вешалку на уроке труда в третьем классе. Ну нормальная вешалка, две обточенные деревяхи, скрепленные клеем. Свою функцию вешалка выполняла и была мне дорога. Да и я не был обделен родительской похвалой, они говорили: «молодец, сын, хорошую вешалку сделал». Я был горд. Повесил на нее свою курточку, отошел и любовался. Признаюсь, были небольшие сомнения, как будто она была немного кривой. Ну не сильно, ну так, как хромой ребенок, немного хромает, ничего страшного, а когда он не двигается, так и вообще ничего не видно. Я откинул эти гнусные сомнения и основательно решил, что эта вешалка – моя любимая теперь вещь. Все вроде шло неплохо. День сменялся днем. Иногда быстро, иногда часы тянулись. Я прибегал со школы к своей вешалке, чтобы накинуть на нее свою одежду. Было какое-то счастье. Да, оно было, простите за банальность. Как-то случился праздник и к нам пришла тетя Наташа. Я как собаченка крутился вокруг взрослых, вокруг стола, в общем было весело. Тут родители стали меня хвалить, вот типа хорошо учусь, смышлёный. А недавно вот сделал вешалку на уроке труда. Я как услышал, помчался в прихожую. Открываю шкаф, скидываю на пол куртку со своей вешалки, и несусь к гостям, чтоб показать. Ожидая услышать от Тети Наташи возгласы удивления, встречаю хмурый взгляд на мою вешалку. Я понял, что что-то не так, что ей не понравилось. «Красивая, но немного кривая. И вот здесь нужно было получше шкуркой постараться». «Блядь, ты что охуела, тетя Наташа?!? Отъебись от моей вешалки, сука!» Я так не сказал. Я так еще не умел. Я взял вешалку и стыдливо закинул ее в самый дальний угол, а потом через несколько дней и вовсе выкинул. Кто-то скажет, что мир катится не туда. Есть такое чувство. Новые технологии, бесконечные рекорды. Гендерные вопросы. Проблемы меньшинств. Он родился геем, или она хочет сменить пол. Они имеют право, как и любое существо на земле имеет право отстаивать свои интересы и быть счастливым. Я согласен. Полностью. Они найдут свое счастье, либо их дети обретут его. На все нужно время. Но иногда мне кажется, что лучше бы меня пристрелили нахуй в тот день после урока труда, чтобы я не тыкал в Вас своими кривыми вешалками, чтобы не стонал об внутренней верховодящей пустоте. Было бы проще. Но этого не сделали. Поэтому держите красивый рубиновый закат в моей ненаписанной книге.