Закрываю глаза, но вижу только бой, в котором погибли мои товарищи. Мои друзья. Я вижу, как яростно полукровки набрасываются на Джесси в первые мгновения. Вижу Эш, черные волосы развеваются, когда она становится воином, которым я всегда мечтал быть. Борьба настолько хорошо скоординирована, так неожиданно для полукровок. Они ходят стаями и дерутся грязно. Сейчас же всё спланировано, сфокусировано — только не на мне.
Резко открываю глаза. Должно быть, я ошибаюсь. Но, прокручивая в уме битву от первого удара к последнему, прихожу к тому же выводу. После моей первой насмешки никто из них не двинулся в мою сторону. А остальные полукровки рассеялись, когда Эш упала, и я осталась последним человеком.
Чертовски невозможно.
Нет, я просто устала, у меня сильный стресс. Логика кричит «это кто-то из своих», и я просто не хочу углубляться в это. Нет, пока я снова не смогу думать ясно.
— Я не понимаю, Вайят, — шепчу я. — А триады?..
— Прямо сейчас я не доверяю триадам. Или Совету, если уж на то пошло. Нет способа узнать, замешан ли кто-то из них в этом деле. Но мы можем заставить их тебя выслушать.
— Ты уже упоминал об этом. Насчёт информации?
Он отпускает меня, и я скучаю по его объятьям, чувствую холод без него. Он шагает в другую сторону комнаты, сжимая кулаки. Я почти вижу воображаемые колесики, вращающиеся в его голове.
— До Товина уже несколько дней доходят слухи, в основном через информаторов и вагон сплетен, о возможном союзе между королевами гоблинов и одной из вампирских семей. И теперь я тоже начал их слышать.
Мое сердце колотится. Холодок пробегает по спине, вызывая внезапную тошноту.
— Это невозможно. Гоблины и кровососы ненавидят друг друга.
— Обычно да, но людей и фейри они ненавидят ещё больше. Такой союз стал бы катастрофой для нас и Совета фейри, и для всего, что нам удалось построить за последнее десятилетие. Это заставило бы другие расы сделать выбор, и не все они встали бы на нашу сторону.
— Насколько надежны ваши данные?
— Никто не шутит о подобном, Эви. Если они слышат это, значит, так и есть. Теперь возникает вопрос, когда и почему? Если мы сможем разобраться с этими вещами, найдем что-то, что можно дать Совету. Информацию, которая поможет им подготовиться к возможной войне видов, это будет иметь большое значение для того, чтобы руководство выслушало твою версию событий. Прямо сейчас у нас есть приказ стрелять в тебя на месте.
Я вздрагиваю.
— Думаю, мне повезло, что ты нашёл меня первым.
— Я буду защищать тебя, Эви. — Он возвращается к кровати, садится передо мной. — Я обещал, и я буду. Мы разберемся с этим вместе.
Руками он сжимают мои щеки и заставляет посмотреть в его глаза, которые, кажется, видят меня насквозь, заглядывая прямо в мое сердце и душу. Такой заботливый и любящий. Я жажду таких вещей. Если бы только их было достаточно, чтобы заставить меня поверить в его обещанный счастливый конец.
Его дыхание сладкое, как шоколад, согревает моё лицо. Я чувствую каждую мозоль на кончиках его пальцев, каждый шершавый участок кожи на ладонях. Большим пальцем он нежно гладит меня по щеке, будто легкое прикосновение перышка. Мир становится ярче, хотя бы на мгновение.
Вайят впивается губами в мой рот, и мир исчезает. Мне нечего терять, а ему есть. Он хочет этого. Не знаю, нравится мне это или нет, но я подчиняюсь. Инстинкт берет верх. Я тянусь к нему.
Руками он ласкает мою плоть. Одежда падает, сменяясь прикосновениями и поцелуями. Я чувствую вкус его пота, он — мой. Наши тела одно целое — гладят, берут, нуждаются. Время — ничто. Мир ничего не значит. Мы наслаждаемся друг другом, находя неуловимое утешение в этой внезапной близости.
Всё закончилось слишком быстро. Он прижимает меня к своей груди спиной, всё ещё тяжело дыша мне в шею. Мое тело дрожит, как от удовольствия, которое он мне доставил, так и от страха перед завтрашним днем. Всё изменилось. Пути назад нет.
— Я люблю тебя, Эви, — шепчет Вайят.
Я молчу.
Глава 9
56:06
Уверенная, что моя смерть наступит скоро и неизбежно, я не чувствовала стыда, поддавшись соблазну. Не той ночью. Позор поглотил меня неделю спустя, когда я сидела на нижней ступеньке мокрой служебной лестницы библиотеки. Мое тело лгало Вайяту, притворяясь влюбленным, когда жаждало только ощущений. Прикосновений. Последний вечер перед смертью.
Прекрасный момент для нас обоих, если бы он позволил мне остаться мертвой.
— Прости меня, Вайят. — Мой голос отозвался резким, пронзительным эхом. Мне хотелось вырваться из рук Вайята, сбежать как можно дальше от него, но я не смогла сдвинуться с места. Не из-за его объятий, меня держали мои собственные эмоции. Я чувствовала себя живой в эти интимные моменты. Живой, желанной и необходимой, способной противостоять всему, что Падшие мне устроили. На этой сырой лестнице в библиотеке я сгорала от стыда.
— Простить за что? — спросил Вайят.
— Мне не следовало спать с тобой.
Дрожь прошла по его телу, и я остро это почувствовала. Не совсем дрожь, но близко. Я хотела вернуть эти обидные слова, стереть их из его памяти. Избавляя его от необходимости отталкивать меня, я встала, убирая его руки с моей талии. В два шага достигла двери на лестницу. И потянула за ручку. Вайят рукой хлопнул по двери, и та снова закрылась. Я вскрикнула.
— Не убегай от меня, Эви, — проговорил он.
Он схватил меня за запястье. Сработал инстинкт. Я повернула свою руку, сделала шаг влево и провела захват. Подтянув его руку за спину, прижала Вайята лицом к двери, свободной рукой сжала его плечо. Я сворачивала шеи с этой позиции, убила десятки полукровок одним острым ударом в сердце, но не собиралась причинять боль Вайяту. Отнюдь нет. Мне просто нужно время подумать.
— Не делай так, — прошипела я ему на ухо. — Никогда.
— Извини.
Я отпустила его и отошла подальше в этом крошечном пространстве. Вайят остановился на мгновение, затем медленно повернулся. Челюсть сжата, губы вытянулись в прямую линию. Его такой мрачный и отчаянный вид погасил мой гнев.
— Это идея Товина про счастливый конец? — спросила я. — Я умираю, ты ставишь себя на кон, чтобы вернуть меня, и ради чего? Чтобы остановить войну в мире, который не хочет, чтобы мы оставались в нём? Которому будет глубоко наплевать, если мы оба проиграем и умрём? Это то, за что мы боремся?
Вайят покачал головой:
— Нет, я не сражаюсь за этот мир. Я сражаюсь за тебя, потому что, вопреки здравому смыслу, Эвангелина, я влюбился в тебя. В твои блеск, энергию и остроумие. В то, как ты стригла свои волосы, хотя они никогда не выглядели прямыми или ровными. В выражение твоего лица, когда ты пила горячий шоколад. Во всё, что ты вложила в свою работу и так с неё и не вернулась.
Его слова резали, как стекло, прямо сквозь крепкую стену, которую я годами возводила. Хотелось провалиться под землю. Спрятаться от его эмоционального стриптиза. Положить джинна обратно в бутылку и притвориться, что он никогда не выходил.
Но он не позволил.
— Я люблю тебя, — продолжил он. — Я не знал, любишь ли ты меня, а теперь не думаю, что любишь. Но это нормально, потому что я никогда тебя об этом не просил. Всё, что я делал, было моим выбором и только моим. — Он начал говорить ещё, потом остановился, подыскивая нужные слова.
— Я не та, кем была раньше, Вайят.
У меня было два мнения о его признании. Старая часть меня хотела сорвать его праздник любви прямо здесь и сейчас. Новая я — та часть Чалис Фрост, которая осталась живой и находила привлекательным Вайята, та часть, которая почувствовала невидимую силу, привязывающую Вайята к магии фейри — восстала. Так много всего воевало против меня, желающей позволить себе снова чувствовать.