Он поднял большой палец правой руки вверх и ткнул им куда-то за своё плечо — весьма смутное направление, и всё же лучше, чем ничего — и что-то пробормотал. Я использовала его замешательство с пользой для себя и направилась на выход. Подумав, развернулась и зацепила со стола ключи Пэт.
— Подождите, — попросил доктор Томас.
— Не могу, извините.
— Ты же труп.
От его жалобного тона я замерла. Для того, кто испугался до ужаса пять минут назад, сейчас он выглядел, как маленький потерявшийся ребенок. И я захотела избавить его от страданий.
— Сделайте себе одолжение, — сказала я, сокращая расстояние между нами тремя широкими шагами. — Повторяйте себе, что кто-то вломился в морг и украл тело. Крепче будете спать по ночам.
Он моргнул. Я с размаху заехала ему кулаком в челюсть. Отдача от удара отозвалась болью в моем кулаке и плече, да, Чалис определенно не боец, но Томас рухнул вниз как подкошенный. Два человека в отключке за несколько минут — не самое прекрасное начало дня.
Но на обдумывание последствий времени не было. Необходимо найти своего бывшего куратора, и я понятия не имела, как это сделать в полумиллионном городе. И если кто-то из знакомых Чалис Фрост знал, что она умерла, мне предстоял очень насыщенный событиями день.
Глава 2
71:21
Я бросила машину Пэт в двух кварталах от пункта моего назначения и потопала пешком до дома Чалис через один из самых красивых районов города. Мощеные тротуары, деревья, окруженные маленькими заборчиками, аккуратно подстриженные изгороди и неизрисованные граффити стены окружали меня со всех сторон. Этот квартал так отличался от остальной части города.
Не многие Падшие отваживались пересекать Блэк-Ривер, да и я не часто бывала в Парксайд-Ист. И конечно, я не могла позволить себе новые, просторные апартаменты, которые выстроились в ряд на этой стороне реки — извилистой черной ленте гнилой воды, заключенной в бетон, разделяющей свет от тьмы, человечество — от Падших.
Во время перехода через реку рана на левой руке зажила, наконец-то закончился зудящий, раздражающий кожу процесс регенерации. Остались лишь тоненькие шрамы — единственное доказательство того, что Чалис с собой сделала. Даже следы уколов на коже исчезли. Я проверила пупок. Отверстие для золотого колечка исчезло. Полностью заросло. Так же как и дырки от проколотых мочек ушей. Странно.
Я дважды перепроверила нацарапанный мной на клочке бумаги адрес многоквартирного дома, а потом зашла внутрь. Небольшой вестибюль оказался аккуратным, с запахом полироли для мебели и очистителя для стекла. Даже лифт пах свежестью и новизной. Я нажала кнопку пятого этажа и, в ожидании когда закроются двери, поняла, что у меня полностью отсутствует план дальнейших действий. Постучать и надеяться, что соседка по комнате откроет, казался самым лучшим вариантом. Взлом и проникновение, благодаря моей повседневной работе, может стать тоже возможным вариантом. Хотя второй вариант осуществить будет посложнее, ввиду отсутствия у меня рабочего инструмента…
Кто-то просунул между закрывающимися дверьми лифта руку, и они снова открылись. Я напряглась, инстинктивно приготовившись к бою. Маленькая девочка лет десяти протиснулась внутрь, сжимая в руках матерчатую сумку для походов по магазинам. На её розовых губках мелькнула улыбка.
— Спасибо, Чалис, — поблагодарила она солнечным, певучим голосом.
Соседка. Милый ребенок.
— Нет проблем, — ответила я.
Она посмотрела на меня через край сумки, вытаскивая чипсы.
— Ваша одежда сегодня такая смешная.
— Я замаскировалась. — прижала палец к губам, надеясь, что ребенок поддержит мою игру. — Последнее, что мне нужно, — маленький шпион, особенно, если, в конце концов, придется вскрывать дверной замок. — Никому не говори, что видела меня, ладно?
— Как в игре? — Круглые глазки девочки расширились от восторга, что взрослый поделился с ней секретом.
— Точно как в игре.
Малышка захихикала и кивнула, светлые кудряшки запрыгали на ангельских щечках. Она взяла сумку в одну руку и показала, как закрывает рот на невидимый ключик.
— Хорошая девочка, — сказала я.
По мере того как лифт поднимался, моя тревога усиливалась. Пожалуйста, пусть она живет не на одном со мной этаже.
Лифт звякнул на пятом этаже. Я вышла, и девочка последовала за мной. Коридор разделялся на левое крыло и правое, без каких либо указателей в какую сторону какие номера идут. Я посмотрела номера на двух ближайших дверях: 508 слева и 509 справа. Чалис жила в 505, так что я рискнула и направилась налево.
Маленькая девочка последовала за мной, по-прежнему улыбаясь как лунатик, и остановилась перед номером 506. Неудивительно, что она оказалась такой приветливой. Мы соседи.
Они оказались соседями.
Не важно.
Она пристально наблюдала, как я беспомощно, в чужом теле, смотрела на дверь квартиры, которую никогда раньше не видела. Окинула девочку солнечной улыбкой, повернула ручку и сделала удивленное лицо.
— Что за ерунда, — сказала я. — Она не должна быть закрыта.
— Где твои ключи? — спросила маленькая соседка.
— Должно быть, я их потеряла. Как глупо с моей стороны, да? — Я развернулась, сделав вид, что собираюсь уйти.
— Ты же оставляла запасные ключи у моей мамы.
Слава Богу. Я вернулась обратно.
— Действительно? Чёрт, я совсем забыла об этом.
— Да, когда ты и Алекс оба уезжали на неделю в прошлом году, мы приходили к вам поливать растения. Я принесу их!
Девчонка исчезла в своей квартире, прежде чем я успела ответить, и вернулась назад через считанные секунды, уже без продуктовой сумки.
— Вот, видишь, — сказала она.
— Ты моя спасительница. — Я взяла ключи из её маленьких пальчиков.
— Виноград или вишня?
Я моргнула:
— Что?
Она улыбнулась, как будто это была наша особенная шутка.
— Какой вкус у конфеты «Лайфсэйверз», глупенькая?
— Определенно вишня.
Она отскочила, хихикая, и, радостно пританцовывая, побежала в свою квартиру, захлопнула за собой двери, и я, теперь уже точно, осталась одна.
Вставив ключ в замок, я повернула его и открыла прочную, деревянную дверь. Затем вошла в квартиру и закрыла за собой дверь.
Ударивший в нос запах несвежего пива меня удивил. Я остановилась на пороге просторной, хорошо обставленной гостиной. Сочетающиеся по дизайну диван и кресло хорошо гармонировали с темными деревянными столиками. Шторы сочетались по цвету с ковром на полу. Стены украшали пейзажи с океаном. В общем, обстановка не дорогая, но подобрана со вкусом.
Справа в квартире виднелась открытая кухня с обеденной стойкой. Прямо впереди, за раздвижными стеклянными дверьми находилось патио, зашторенное тонкими сиреневыми шторами. Вдоль левой стены расположились три двери. Комната Чалис находилась за одной из них.
На кухне обнаружилось мусорное ведро, переполненное стеклянными бутылками из-под пива. Ещё две пустых бутылки валялись рядом с ведром. Ничто больше не указывало на недавнюю попойку. И это тревожило.
На стойке лежала перевернутая фотография в рамке. Я подняла её. С фото мне улыбалось моё новое лицо, счастливое и здоровое, и её обнимал за плечи очень красивый мужчина. С ярко-голубыми глазами, каштановыми волосами и дерзкой улыбкой. Бойфренд? Брат? Парикмахер?
Хотела бы я иметь хоть какие-то воспоминания Чалис — это намного упростило бы мне жизнь. Конечно, я не очень хочу соперничать с сознанием мертвой женщины за контроль над этим телом. У меня и так достаточно проблем, чтобы ещё иметь дело с раздвоением личности.
За дверью номер один скрывалась бежево-голубая комната, обставленная простой дубовой мебелью, с письменным столом, заваленным книгами, в ней не было ничего лишнего. Очень мужская и, вероятно, принадлежала не Чалис. Средняя дверь вела в ванную, очень чистую и опрятную. Зубные щетки в специальном держателе, не было водяных разводов на зеркале и комочком засохшей зубной пасты в раковине. Чалис и её сосед идеально подходили друг другу, оба помешанные на чистоте педанты, раз держали квартиру в таком порядке.