— Ты узнаешь.
— Если это поможет, — тихо сказал Алекс, — я ничего не чувствую.
— Ты и не должен, — усмехнулась Айлин.
Он пожал плечами, не обижаясь на насмешку. Контузия, казалось, немного прошла, и он оглядывался по сторонам, впитывая яркие детали, запоминая. Я протянула руку и сжала его пальцы. Алекс ответил тем же.
Айлин свернула в узкий служебный коридор, миновала ряд таксофонов с рекламой местных звонков за десять центов. Пройдя ещё несколько ярдов, она остановилась перед шпонированной дверью. Я уставилась на голубую табличку, приклеенную к стене рядом с ней.
— Ты серьезно? — спросила я. — Это святилище?
Она кивнула.
Алекс побледнел:
— Женский туалет?
— Мы не выбираем места, — ответила Айлин. — Однако, как только разрывы обнаруживаются, мы делаем всё возможное, чтобы их защитить. Как вы думаете, почему этот торговый центр был выведен из строя и закрыт?
— Плохая китайская еда на фуд-корте? — поинтересовалась я.
Веки Айлин дрогнули, и она едва не закатила глаза. Толкнула дверь. Я сглотнула, прежде чем последовать за ней внутрь, готовясь к натиску ужасных запахов и отвратительных зрелищ: гниющих отходов и грязных полов, несвежей мочи и разбитых зеркал.
Вместо этого слабый намек на ладан, острый и горький, проник в мой нос. Полированные раковины и столешницы украшали свечи, их свет отражался в безупречно чистых зеркалах. На полу лежал роскошный зеленый ковер. Кабинки убраны. Три унитаза были закрыты и напоминали удобные кресла. Воздух теплый, но не гнетущий. Он казался приглашающим, почти бодрящим. Всеохватывающим. Всё мое тело покалывало. Я пыталась игнорировать это, чтобы ослабить ощущение, толкающее разлететься на части.
— Я никогда не чувствовала ничего подобного, — сказала я.
— Это самая шикарная ванная комната, которую я когда-либо видел, — выпалил Алекс.
— Это святилище, — проговорила Айлин. В ее голосе появились резкие нотки, защищающие это место. — Она больше не предназначена для своих первоначальных целей.
Алекс поднял руки, сдаваясь.
— Я не хотел проявить неуважение.
— Я рискую многим, приводя вас обоих сюда. Неправильный человек может нанести большой урон местоположению прорыва. Непоправимый ущерб…
— Мы никому не скажем, клянусь, — прервала я её речь. Понимала, чем рискую. А ещё знала, что не доверяю никому за пределами этой комнаты, кроме Вайята. Я всё ещё верила Руфусу, но это могло измениться в любой момент. Всё зависело от его телефонного звонка в сумерках. Ещё почти два часа.
— Мо'н Рат — это личный ритуал, — сказала Айлин. — Ты хочешь, чтобы твой друг присутствовал?
— Я доверяю ему.
Под руководством Айлин легла на спину посреди плюшевого ковра, руки по бокам, пальцы ног подняты вверх. Ворс был мягким и слегка пах пылью. Айлин опустилась на колени у моей головы. Прохладные пальцы нежно массировали виски. Напряжение покинуло мое тело, сменившись расслаблением и смутным ощущением безопасности, смягченным неосязаемой силой. Я закрыла глаза.
Она положила ладони мне на щеки, большие пальцы застыли на висках, кожа неестественно холодная. Произнесла слова, которых я не знала. Они звучали похоже на латынь, приправленные искаженной чепухой. Мой разум начал блуждать, и вместо того, чтобы бороться, я расслабилась. Я находилась и там, и где-то ещё, дрейфуя, как лист на ветру. Вернулась к недавним воспоминаниям: погоня на машине, допрос Руфуса, моя первая встреча с Алексом. Провалилась в непроницаемую тьму, которая, казалось, длилась вечно.
Пока она не выплюнула меня обратно в тусклый свет лампы.
И теплые, успокаивающие объятия Вайята.
Глава 16
14 мая
Уличные фонари вычерчивали замысловатые узоры на нитяном ковре номера мотеля, меняя цвет с красного на зеленый, затем на синий и обратно, и все это в такт мигающим неоновым вывескам. Не могу уснуть. Слишком много мыслей преследует меня. Страх перед тем, что ждёт впереди, привязанность к человеку рядом со мной, неуверенность в нашем будущем.
Вайят крепче обнимает меня за талию. Я напрягаюсь, но он не просыпается. Во сне он бормочет. Возможно, это кошмар, но я его не бужу. Если он проснется, то захочет поговорить. Я — нет. Я совершила серьезную ошибку, переспав с ним. Дала ему привязанность, а кураторы не могут работать, если слишком привязаны к своим триадам. Их обязанность — приказывать нам попадать в опасные ситуации. На верную смерть, если потребуется.
Как он может сделать это после того, как заявил, что любит меня?
Я подумываю о том, чтобы улизнуть и отправиться на задание, не попрощавшись. Бесполезно. Он не охотник, но узнает, когда я встану с постели. От него не убежишь. Но не могу больше бездельничать. Я всё ещё должна очистить свое имя и добиться справедливости для моих убитых напарников.
Пальцами обхватываю руку Вайята. Подношу её ко рту и целую костяшки пальцев. Он шевелится. Его дыхание участилось. Проснулся.
— Мне нужно идти, — говорю я, не глядя на него.
— Понимаю. — Он целует мое обнаженное плечо. — Могу я спросить, куда ты направляешься?
— В центр города, к Четвертой улице. Я знаю кое-кого, кто может помочь с информацией.
— Кто?
— Я бы предпочла не говорить.
Я встаю, не стыдясь своей наготы, и ищу одежду. Вайят сидит, плотно завернувшись в одеяло, и я рада. Боюсь, что он попытается остановить меня или, что ещё хуже, настоять на том, чтобы пойти со мной к Максу. Он удивляет меня тем, что не делает ни того, ни другого. Просто наблюдает, как я одеваюсь и расчесываю короткие волосы.
— Ты уверена, что этот человек может помочь? — спрашивает он.
— Совершенно уверена.
Я подхожу к раковине и умываюсь холодной водой. Шершавым махровым полотенцем вытираю кожу насухо. Поворачиваюсь. Вайят стоит передо мной, простыня обернута вокруг бедер. Неуверенность читается в морщинках вокруг его глаз и сжатых губах. Хочу успокоить его, прогнать эту неуверенность, но не делаю этого. Вайят верит в меня. Это единственная причина, по которой он не умоляет меня остаться.
— Защитный барьер в мотеле продержится ещё два дня, — говорит Вайят. — Возвращайся сюда, когда поговоришь со своим другом.
— Обязательно. — Смотрю на электронные часы на тумбочке. Солнце взойдет только через несколько часов, так что мне, вероятно, придется ждать возвращения Макса. — Вернусь до полудня.
— Если что-нибудь выяснишь…
— Я позвоню.
— Будь осторожна.
— Ты действительно думаешь, что должен это говорить?
— Да.
Обнимаю его за плечи прежде, чем успеваю остановиться. Руками он обвивает мою талию. Простыня скользит на пол. Я прижимаюсь лицом к его плечу, вдыхая его запах — мускус и корица. Запоминаю. Знаю, что, возможно, больше никогда его не увижу. Хочу взять это с собой.
— Я буду осторожна, — говорю я. — Не делай глупостей, пока меня не будет.
Он смеётся. Отстраняюсь, прежде чем будет сделано или сказано что-нибудь ещё. Мне нужно уйти до рассвета. У двери я останавливаюсь и оглядываюсь. Вайят по-прежнему стоит ко мне спиной, но смотрит на меня в зеркало. Я подмигиваю. Он улыбается.
А потом я ухожу.
* * * * *
Библиотека закрыта, но я легко залезаю по задней стене. Металлическая водосточная труба служит подходящими поручнями. Быстро поднимаюсь на чистом адреналине, уверенная в нападении в любой момент. В переулке тихо, но это мало что значит. Всегда кажется, что всё замолкает прямо перед внезапной атакой.
Переваливаюсь через край стены. В тусклом свете нахожу цементную дорожку и стараюсь не шуметь. Вход в логово Макса за следующим углом. Небо по-прежнему черное, но на востоке над горизонтом проглядывают едва заметные голубые отблески.
Тихими шагами продвигаюсь по тропинке. Каждые несколько ярдов я останавливаюсь, прислушиваюсь и принюхиваюсь. На углу останавливаюсь, встревоженная слабым звуком голосов. Низких и приглушенных; рядом. Слишком близко, чтобы раздаваться с улицы. Я близка к входу в дом Макса. Каждый шаг приближает эти едва слышимые голоса.