— Всю свою жизнь, Чал.
— Тогда, пожалуйста, поверь мне сейчас. — Ещё несколько шагов. Он позволил мне сократить расстояние между нами. — Я должна уйти и выяснить кое-что, постараюсь объяснить всё позже. Хорошо?
— Ты вернёшься?
Я остановилась на расстоянии вытянутой руки от него. Чувствовала аромат его одеколона, видела следы от бритвы на его горле. Он оказался выше меня всего на несколько дюймов, с мускулистыми руками, которые, казалось, были готовы заключить меня в оберегающие объятия и никогда не отпускать, что не часто встречалось в моей работе.
— Все мои вещи здесь, не так ли? — ответила я. — Куда мне ещё идти?
— Но сейчас ты уходишь.
Я почувствовала скрытый вызов в его словах, но не поняла, в чём суть.
— Да, ухожу, но я вернусь. — Возможно. — Это прозвучит странно, но кто ещё думает что я мертва?
Он скривился:
— Копы и врачи скорой помощи, которым я звонил.
Мои внутренности скрутило. Значит, это он нашел Чалис с перерезанными венами и позвал на помощь. А потом, вероятно, всю ночь отмывал ванну, стараясь стереть кровь не только с кафеля, но и из памяти.
— И в офисе коронера, очевидно, — продолжил он. — Дженни звонила сегодня утром, когда ты не явилась на работу, но я не взял трубку. Я понятия не имел… — он вздохнул, задержал дыхание и выдохнул через нос. — Я никому ещё не звонил. Отлично, да?
— Да. Отлично.
— Ты уверена, что не помнишь..?
— Не помню. — Я подняла, руку прерывая его. Двадцать вопросов готовы были сорваться с моих губ, но ни один из них не касался жизни Чалис. — Я на самом деле не помню. Позже, хорошо?
— Хорошо. — Он поднял руку, потянувшись к моему лицу. И я напряглась. Но его пальцы замерли в нескольких дюймах от моей щеки. Я заставила себя расслабиться, желая подарить ему хоть эту маленькую радость. Кончиком пальца, касанием легче перышка, он прочертил линию вдоль моего подбородка. Милый. — Не могу поверить, что это действительно ты, — выдохнул он.
Инстинктивно я схватила его дрожащую руку. Сжала. Он вцепился в меня, как утопающий в спасательный круг, с блестящими от слёз глазами.
— Никогда в жизни я не был так рад ошибиться, — сказал он. — Когда увидел тебя в ванной, полной крови, я чуть не умер. Ты мой лучший друг, Чалис. Я не знаю, чтобы делал без тебя.
Моё сердце разрывалось от его слов. В этот короткий, но ослепляющий момент, я чуть не сказала ему правду. Но это не привело бы ни к чему хорошему. Рано или поздно он всё поймет сам и снова будет горевать по своей подруге. Пусть сегодня он позволит себе роскошь поверить в невозможное. Иногда отрицание лучше, чем реальность.
— Я тоже, — сказала я, с трудом выдавливая из себя ложь. — Просто… никому не говори, что ты меня видел.
— Хорошо.
Отпустила его руку. Он молча в напряжении наблюдал, как я зашнуровала кроссовки. Я смотрела перед собой, старательно отводя от него взгляд, делая вид, что тоже принадлежу этому месту, как и он. Он купился на эту иллюзию, на каждый кусочек.
Всё же забрав сотовый и наличку, я направилась к входной двери. Алекс наблюдал за мной от двери своей спальни. Положив руку на дверную ручку, я обернулась и посмотрела на него. Он улыбнулся. Улыбнулась в ответ, а затем быстро вышла в коридор.
Глава 3
70:33
Как только я пересекла Блэк-Ривер и вступила в восточную часть города, обостренное чувство нереальности происходящего, преследовавшее меня с тех пор, как проснулась в морге, исчезло. Вместо этого я обнаружила нечто новое и едва уловимое. Воздух вокруг казался живым, напряженным, как перед грядущим ударом молнии. Возможно, это побочный эффект от воскрешения, но я сильно сомневалась. Оно проявилось, стоило мне пересечь реку и оказаться в центре города, в районе, известном как Мерси-Лот. Именно здесь я и жила, среди отверженных и проклятых. Озлобленных человеческих душ без привилегий, живущих бок о бок с существами, которых не замечали или не хотели замечать.
Настоящая причина в столь резком контрасте между упадком и процветанием — не безработица или неспособность полиции остановить нарастающее уличное насилие. Это Падшие: существа из кошмаров и легенд, что влачили среди нас своё жалкое существование. Некоторые из них вполне дружелюбно относились к людям: горгульи, фейри и большинство оборотней, чьи кланы наши временные союзники. Другие расы, например, троллей и гремлинов вообще ничего не волновало; они жили по принципу «не трогают нас, и мы их не трогаем».
Но некоторые вампиры, гоблины и оборотни жаждали уничтожить людей — вот где подобные мне вступали в игру. Охотники за головами Падших. Нас вербуют в ранней юности и тренируют как спецназ, мы единственная защита невинных людей от насилия Падших. Наш девиз прост: Падший, нарушивший закон, должен умереть.
Самым интересным оказалось решить, как именно они умрут.
Я свернула на пешеходный мост через паутину пересекающихся друг с другом железнодорожных путей на Уортон-Стрит. От тяжелого, знакомого и приветливого запаха металла и горящего угля защекотало ноздри. Вдалеке свистнул поезд. Я остановилась и оглядела рельсы, склады по обеим сторонам песчаного грунта и ряды заброшенных вагонов.
Первое убийство, ещё будучи стажером, я совершила именно здесь. Шесть месяцев учебы не сильно подготовили меня к работе. Именно в команде я научилась защищаться, думать на бегу и убивать. Ты или учишься работать в команде или тебя быстро убьют.
Через два дня после того, как я получила назначение к Вайяту, и мне дали комнату в захудалой квартирке над ювелирной лавкой, наша триада отправилась на охоту. По физическим данным мы оказались странной группой. Эш Бредфорд была старшим охотником, но едва попадала в мишень; черные волосы и миндалевидные глаза скрывали жестокость, которая всегда сопровождалась солнечной улыбкой, не сходящей с её губ даже при убийстве. Джесси Моралес, наоборот, ростом шесть футов и один дюйм, с темными волосами и глазами, демонстрировал легкий цинизм, пряча доброе сердце.
В то время я этого ещё не знала. Впечатление о триаде у меня создалось далеко не радужное, как и их обо мне: тощая, светловолосая и голубоглазая сучка с южного района, с огромной затаенной обидой в сердце, окруженном льдом достаточным, чтобы потопить лайнер.
Наше первое задание: два мерзавца вампира-полукровки ворвались на местный выпускной бал. Мы должны были убить их прежде, чем они превратили бы выпускников в полуночную закуску.
В ту ночь я не ожидала многого от новых напарников, а потому проигнорировала план Эш и, размахивая мечами, ворвалась на вечеринку. Никогда бы не подумала, что одна из двух ничего не подозревающих жертв ударит меня по голове клатчем с фальшивыми бриллиантами. По всей видимости, девочки-подростки защищают своих бойфрендов, и не важно вампир он или нет.
Джесси отбросил меня в сторону прежде, чем полукровка номер один впился клыками в мою руку и обрек меня на судьбу хуже смерти.
Полукровки — легкие цели для новичков, потому что молоды, безответственны и временами совсем обезумевшие от инфекции. И тем не менее, создание полукровок большинство считают непозволительным, и вампирские семьи, так же как и охотники, считают своим долгом их истреблять. Вампиры даже больше, чем люди, презирают смешение видов. Считают это пятном на родословной, так сказать, и в этом я с ними полностью согласна.
Почти четыре года Джесси, Эш и я были самой опасной триадой охотников в городе, мы убивали больше, чем все остальные команды. Падшие знали нашу репутацию и нас в лицо, и у меня впервые за долгое время появилась семья. Первая семья, которая по-настоящему приняла меня.
Моя мать забила на меня, предпочитая своих мужиков, а позже, из-за героиновой зависимости, бросила меня на произвол судьбы, так что с десяти с половиной лет я сама о себе заботилась. Через семь месяцев после того, как мой отчим бросил нас, мать стала Джейн Доу[2] номер двенадцать, умерла за неделю до того, как нашли труп. А я попала под опеку государства с его правилами, с которыми не ладила. Горечь была моим единственным другом на протяжении семи лет, пока триады меня не нашли.